Химические приключения Шерлока Холмса
В 1887 г. А.Конан Дойл выпустил первую книгу, посвященную приключениям Шерлока Холмса, а затем и его друга доктора Ватсона. В рассказе «Последнее дело Холмса» в 1893 г. сыщик был убит, но в 1903 г. воскрешен и действовал до начала первой мировой войны. Всего Холмсу было посвящено 4 крупных произведения и 56 рассказов.
Холмс стал настолько знаменитым персонажем, что помимо созданных Конан Дойлом произведений возникли новые творения: написаны биографии Холмса, созданы и продолжают появляться подражания детективным историям, раскрытым Холмсом.
Шерлок Холмс был, как известно, прекрасным химиком. Не пытаясь восстанавливать по отрывочным замечаниям в разных произведениях А.Конан Дойла «химическую биографию» Холмса, вспомним лишь некоторые «факты».
Еще обучаясь в колледже, Холмс около двух месяцев занимался в Лондоне опытами по органической химии («Глория Скотт»). Затем он учился в университете, а на досуге пополнял знания, которые могли бы ему пригодиться в будущей профессии («Обряд дома Месгрейвов»).
Холмс работал в химической лаборатории при больнице. Он обладал оригинальными познаниями в химии, но занимался наукой бессистемно и либо не заглядывал в лабораторию по неделям, либо торчал там с утра до вечера. У него была такая страсть к точным и достоверным знаниям, что некоторые считали его одержимым наукой. Кроме того, он был и прекрасным экспериментатором: Ватсон не раз замечал, что Холмс удивительно деликатно обращался с хрупкими приборами («Этюд в багровых тонах»).
Наиболее детальное описание химических опытов Холмса дано в том же «Этюде». В лаборатории «на полках и где попало поблескивали бесчисленные бутыли и пузырьки. Всюду стояли низкие широкие столы, густо уставленные ретортами, пробирками и бунзеновскими горелками с трепещущими язычками синего пламени.
— Нашел! Нашел! — ликующе крикнул он, бросившись к нам с пробиркой в руках. — Я
нашел наконец реактив, который осаждается только гемоглобином и ничем другим!..
— Господи, да это же важнейшее открытие для практики судебной медицины за десятки лет!..
В пылу нетерпения он схватил меня за рукав и потащил к своему столу.
— Возьмем немножко свежей крови, — сказал он и, уколов длинной иголкой свой палец,
вытянул пипеткой капельку крови.
— Теперь я растворю эту каплю в литре воды.
Соотношение количества крови к воде не больше
чем один к миллиону. И все-таки, ручаюсь вам, что
мы получим характерную реакцию.
Он бросил в стеклянную банку несколько белых кристалликов и накапал туда какой-то бесцветной жидкости. Содержимое банки мгновенно окрасилось в мутно-багровый цвет, а на дне появился коричневый осадок.
— Ха, ха! — Он захлопал в ладоши,
сияя от радости, как ребенок, получивший новую
игрушку. — Что вы об этом думаете?
— Это, по-видимому, какой-то очень сильный реактив, — заметил я.
— Чудесный! Чудесный! Прежний способ с
гваяколовой смолой очень громоздок и ненадежен,
как и исследование кровяных шариков под
микроскопом — оно вообще бесполезно, если кровь
пролита несколько часов назад. А этот реактив
действует одинаково хорошо, свежая ли кровь или
нет. Если бы он был открыт раньше, то сотни людей,
что сейчас разгуливают на свободе, давно бы уже
расплатились за свои преступления... Теперь у нас
есть реактив Шерлока Холмса, и всем затруднениям конец!
Заклеил ранку на пальце кусочком пластыря.
— Приходится быть осторожным, — продолжал он... — я часто вожусь со всякими ядовитыми веществами...
Пальцы его были покрыты такими же кусочками пластыря и пятнами от кислот».
А вот отрывок из рассказа «Морской договор»: «Над голубоватым пламенем бунзеновской горелки в большой изогнутой реторте кипела какая-то жидкость, дистиллированные капли которой падали в двухлитровую мензурку... [Холмс] окунал стеклянную пипетку то в одну бутылку, то в другую, набирая по нескольку капель жидкости из каждой, и наконец перенес пробирку со смесью на письменный стол. В правой руке он держал полоску лакмусовой бумаги.
— Вы пришли в самый ответственный момент, Ватсон, — сказал Холмс. — Если эта бумага останется синей, все хорошо. Если она станет красной, то это будет стоить человеку жизни.
Он окунул полоску в пробирку, и она мгновенно окрасилась в ровный грязновато-розовый цвет.
— Гм, я так и думал! — воскликнул он».
Упоминание химических опытов Холмса есть и в других рассказах. Известно, что в квартире миссис Хадсон у Холмса был особый сосновый стол, на котором он ставил эксперименты.
* * *
Увлечение Холмса химией настолько вдохновило двух сотрудников
университета штата Теннесси в городе Чаттануга
(США) — Т.Г.Вадделя и Т.Р.Риболта, — что они
сочинили целую серию новых рассказов о
расследованиях великого детектива. Эти рассказы
— особые, поскольку раскрытие запутанных и
необычных преступлений, описанных в них, требует
знания химии — органической, неорганической или
аналитической. Уже восемь лет подряд, начиная с
1989 г., журнал «Journal of Chemical Education» публикует
занимательные рассказы о Шерлоке Холмсе.
Следует сказать, что каждый из рассказов имеет
две части: в первой содержатся завязка и в
неявном виде все данные для раскрытия
преступления, а во второй — Холмс объясняет,
какие сведения из химии помогли ему разрешить загадку.
Вот некоторые названия рассказов Вадделя и
Риболта: «Шерлок Холмс и желтая призма», «Шерлок
Холмс и Франдулентов кетон», «Рождественская
история», «Дедуктивная стехиометрия», «Собака
Генри Армитажа».
Рассказы обычно публиковались в последних,
декабрьских номерах журнала, но в 1998 г. традиция
была нарушена, и 8-й рассказ цикла — «Пожар на
Бейкер-стрит» — опубликован в апрельском номере.
Перевод нескольких из этих рассказов о Шерлоке
Холмсе вы уже читали на страницах газеты «Химия»
в 1995 г. (№ 32, 48), 1997 г. (№ 1, 3, 48), 1998 г. (№ 1).
Э.Г.Раков
Проблема Вултонской тюрьмы
Перевод рассказа американских
ученых Т.Р.Риболта и Т.Г.Вадделя о Шерлоке Холмсе
(J. Chem. Education, 1990, v. 67, р. 1090—1092) с некоторыми изменениями и дополнениями
Э.Г.Ракова.
Холодные крепостные стены Вултонской тюрьмы, казалось, выплыли прямо из серого утреннего тумана, окутавшего поля и леса вокруг нашего экипажа. Я плотнее запахнул пальто и повернулся к Холмсу, который глядел в окно, глубоко задумавшись о предстоящем деле. Затевалась игра, и я вновь был рядом с величайшим детективом мира.
— Холмс, — спросил я, — не могли бы вы сказать, о чем думаете?
Шерлок Холмс резко повернулся и ответил:
— Могу, разумеется. Но сначала вспомним факты по этому делу.
Боясь подвоха, я тщательно подбирал слова:
— Так... В четверг вечером из Скотланд-Ярда нам сообщили о странных событиях в
Вултонской тюрьме. Мы заказали билеты и в пятницу сели в поезд из Лондона в Ворчестер. Затем, как вы
помните, сняли комнату в деревне поблизости от Хирфорда. Наконец утром наняли экипаж для поездки в...
— Великий Боже! — воскликнул Холмс, перебивая меня. — Ватсон, я просил напомнить факты по делу,
факты, а не маршрут поездки!
Он весело рассмеялся.
— Хорошо, хорошо, — продолжил я, запинаясь. — Но эти события, возможно, связаны с
обстоятельствами дела.
— Не совсем так, Ватсон, — ответил он. — Я
множество раз говорил, что вы должны выработать
способность концентрировать свои мысли.
Концентрированные мысли, как капли воды,
двигающиеся в одном направлении, как могучая
река. А рассеянные, раздробленные мысли, словно
капельки тумана, что нас окружает сейчас. — Он
сделал рукой круг в воздухе.
— Вот вам факты, Ватсон, — продолжил он после
паузы. — Вожак преступной банды, на счету которой
мошенничества, поджоги, вымогательства,
похищения людей, грабежи и множество других
грязных дел, Таддеус Стамп был заключен в
Вултонскую тюрьму, но другие члены банды
остались на свободе. Поскольку он крепко держал
всех в своем кулаке, бандиты привыкли ни шагу не
делать без его приказа, и в Лондоне на несколько
месяцев стало тихо. Но две недели назад банда
снова начала действовать.
— То есть, — вставил я, — Таддеус Стамп каким-то
образом связывается с бандитами, хотя сам сидит в
одиночке и посетителей к нему не допускают.
— Именно так, — сказал Холмс. — Его зловредные
идеи и преступные мысли проникают через стены, в
которых его держат. Он руководит шайкой, даже
находясь в тюрьме. Это, Ватсон, оскорбительно для
всей королевской правоохранительной системы.
Наш экипаж остановился. Выйдя из него, мы увидели величественный фасад Вултонской тюрьмы. Оглядывая стену, я не мог себе представить, как кто-нибудь или что-нибудь может преодолеть эту неприступную крепость.
В стене открылась толстая, окованная железом дверь, и высокий человек с суровым лицом вышел на порог, приветствуя нас.
Рядом с ним был грузный охранник в форме, державший свои громадные руки крепко прижатыми к телу. Мы представились, и высокий человек сказал:
— Я, Джон Уильямс, начальник
заведения. Позвольте, я сначала расскажу вам
вещи, необходимые, чтобы избавить от страха перед
этим местом. Неподготовленным посетителям здесь
очень неприятно. Быть может, вы...
— Поскольку мы уже здесь, мистер Уильямс, —
перебил его Холмс, — вам было бы лучше рассказать
об обстоятельствах этого запутанного дела.
— Что ж, джентльмены, — сказал начальник, — не
уверен, что это правильно, но будь по-вашему.
Скотланд-Ярд информировал меня, что недавно
установлено наличие регулярных связей Таддеуса
Стампа с его головорезами в Лондоне. Но я считаю
это невозможным. Он сидит в полном одиночестве в
камере без окон и без связи с внешним миром. Еду
приносит один и тот же охранник, Эдмунд. — Он
показал на крепкого мрачного стражника и
продолжил: — Когда он заходит в камеру, у двери
стоит сержант, который обязан доносить мне о
любом происшествии. А единственный, кто говорит с
заключенным, — это я сам. Заверяю вас, что в
сговоре с бандитами я не замешан.
Мрачный охранник все это время стоял за спиной Уильямса не двигаясь, прижав руки к телу. Как только Уильямс закончил, Холмс зашел сзади охранника и громко хлопнул в ладоши возле его уха.
— Какого черта! — воскликнул я, не
ожидая от Холмса такой бестактности. Но охранник
остался невозмутим.
— Да, он глухонемой, — сказал Уильямс. — Но как вы
узнали?
— Совсем просто, — ответил Холмс. — Любой
человек не может не прореагировать, когда
называют его имя. А здесь никакой реакции не было.
Я понимаю так, что Эдмунд не мог сказать Стампу ни
одного слова, не мог услышать от него ни одного
звука.
Холмс вынул бумагу и карандаш и написал: «Как ваше имя?» – и, глядя в лицо охранника, медленно спросил: «Давно ли вы здесь?» Охранник на том же листке ответил: «Эдвард Эдмунд. В декабре будет шестнадцать».
Начальник тюрьмы знаком приказал Эдмунду следовать за собой и повел нас во двор тюрьмы. Затем мы шли бесконечными коридорами через множество охраняемых дверей, и нам казалось, что весь свет, все тепло, все звуки поглощаются стенами этого мрачного лабиринта. И все же время от времени, думал я, каким-то путем щупальца преступной воли Стампа проникали из этих глубин в далекий Лондон.
Мы остановились у железной двери камеры Таддеуса Стампа. Холмс прильнул к узкой щели в двери и через некоторое время кивнул мне на нее. В тускло освещенной камере не было окна. Я разглядел узкую кровать и табурет перед грубым деревянным столом. На столе стояла коптилка, возле нее лежала аккуратно сложенная газета, а подальше виднелась миска с двумя картофелинами, кувшин, кружка и что-то похожее на железную терку. На полу валялась смятая одежда. Сам Стамп лежал на кровати и мерно сопел.
Холмс повернулся к начальнику тюрьмы:
— Я вижу, Стамп получает газету «Таймс».
— Он, конечно, ужасный человек, мистер Холмс, —
сказал Уильямс, — но чрезвычайно интеллигентен.
Читать не запрещается, и мы не должны быть
жестокими. Я передаю ему газету после того, как
прочитаю сам. Тут нечего бояться. Эдмунд забирает
ее вместе с остальным мусором, и я, согласно
инструкции, просматриваю каждую страницу во
избежание каких-либо записей.
— Так он получает лондонскую газету каждый день? — спросил Холмс.
— Да, — ответил начальник не своим голосом.
— А картошка?
— Картофель дают ему каждую пятницу, — сообщил
Уильямс, — но сырой. Стамп просит именно такой: у
него болит локтевой сустав, он растирает
картофель и четвертую неделю делает примочки из
кашицы. Но к чему вы клоните, мистер Холмс? Это
ведь пустяковые детали.
Я воскликнул:
— Медицина ничего не знает о
картофельных примочках.
— Это правда, доктор, — подтвердил Холмс.
Начальник тюрьмы развел руками.
Тут я проявил инициативу:
— Скотланд-Ярд установил, что
Стамп передает приказы своей банде по
воскресеньям. Что это значит, Холмс? Нам не надо
осмотреть камеру внутри?
— Ну, Ватсон, — сказал Шерлок Холмс, — вы меня
удивляете. Я полагаю, что дело уже сделано...
* * *
На этом месте рассказ прерывается, и читателям предлагается решить
загадку самостоятельно. В помощь даются наводящие вопросы.
