С извинениями в адрес
доктора Конан Дойла,
и нашего общего и
оплакиваемого друга,
покойного
Шерлока Холмса
(1894)

Я отправился узнать у моего друга, Шерлава Комбса, что ему известно о тайне Пеграма, поскольку о ней много говорилось в газетах. Детектив играл на скрипке с умиротворенным выражением лица. Я хорошо знал, что это ангельское спокойствие означает одно - Комбс чем-то сильно раздражен. Оно так и было, ибо в одной из утренних газет появилась статья, расхваливающая бдительность и компетентность Скотлэнд-Ярда, а Шерлав Комбс питал к этому ведомству особое презрение.
Он великодушно убрал скрипку, поскольку относился ко мне с искренней симпатией, и приветствовал с обычным для него радушием.
- Я пришел, - начал я, сразу переходя к сути вопроса, - чтобы узнать ваше мнение о великой тайне Пеграма.
- Я ничего не слышал об этом, - сказал он спокойно, как если бы весь Лондон не говорил о происшествии. Комбс, как ни забавно это выглядело, игнорировал некоторые предметы, и в то же время недостаточно изучил другие. Я обнаружил, к примеру, что с ним невозможно беседовать на политические темы, так как он не знал, кто такие Солсбери и Гладстон. Это сделало дружбу с ним большим благом.
- Тайна Пеграма расстроила даже Грэгори из Скотлэнд-Ярда.
- Охотно верю этому, - спокойно произнес мой друг. - Вечный двигатель или квадратура круга, озадачили бы Грэгори. Он, этот Грэгори, сущий младенец.
Это было одной из черт, которые я всегда любил в Комбсе. В нем отсутствовала профессиональная ревность, характерная для многих людей.
Он набил трубку, опустился в свое просиженное кресло, закинул ноги на каминную доску, и сцепил руки позади головы.
- Расскажите мне об этом, - сказал он просто.
- Старый Барри Кипсон, - начал я, - служил биржевым маклером в Сити. Он жил в Пеграме и его привычкой было...
- Входите! - вскричал Комбс, не меняя позы, но с внезапностью, которая меня поразила. Я не слышал никакого стука.
- Извините меня, - произнес мой друг со смехом, - приглашение войти было преждевременным пустяком. В действительности я так заинтересовался вашим подробным описанием, что начал говорить прежде, чем подумал. А этого детектив не должен делать никогда. Однако вскоре здесь появится человек, который сообщит мне все об этом преступлении. И вы сэкономите в этом отношении свои силы.
- Ах, у вас назначена встреча? В таком случае не буду мешать, - сказал я, поднимаясь с места.
- Сядьте. Я не назначал никакой встречи и ничего не знал, пока не сказал, что он придет.
Я пристально посмотрел на него в изумлении. Хотя я уже был знаком с его экстраординарными талантами, человек этот постоянно меня удивлял. Он продолжал спокойно курить, но явно наслаждался моим замешательством.
- Я вижу, вы удивлены. В действительности все слишком просто, принимая во внимание, что передо мной зеркало, отражающее все происходящее на улице. Некий человек остановился, посмотрел на одну из моих карточек, а затем бросил взгляд через дорогу. Я признал мою визитку, потому что, как вам известно, они алого цвета. Если, как вы утверждаете, весь Лондон судачит об этой тайне, то он, естественно, будет говорить о том же, и возможно хотел бы проконсультироваться со мной по этому поводу. Входите!
В это время раздался негромкий стук в дверь.
Незнакомец вошел. Шерлав Комбс не изменил своей позы бездельника.
- Я желаю видеть мистера Шерлава Комбса, детектива, - сообщил посетитель, появляясь в поле зрения курильщика.
- Вот мистер Комбс, - сказал я, поскольку мой друг продолжал спокойно курить и казался полусонным.
- Позвольте представляться, - продолжал незнакомец, предприняв попытку достать визитную карточку.
- В этом нет необходимости. Вы - журналист, - произнес Комбс.
- Ах, - сказал гость, придя в легкое замешательство, - оказывается, вы меня знаете.
- Никогда прежде в своей жизни я вас не видел и ничего о вас не слышал.
- Тогда... но как...
- Нет ничего проще. Вы пишите для вечерней газеты. Вы опубликовали статью, в которой раскритиковали книгу своего друга. Он будет ужасно переживать по этому поводу, а вы делать вид, что сочувствуете ему. Он никогда не узнает, кто нанес этот удар, если, конечно, я не сообщу ему.
- Дьявол! - вскричал журналист, опускаясь на стул и потирая лоб, в то время как его лицо стало мертвенно бледным.
- Да, - растягивал слова Комбс, - это дьявольский позор, что так произошло...
Когда журналист вернул себе часть самообладания, он продолжил: "Вы не могли бы объяснить мне, откуда вам известны такие подробности о человеке, которого по вашим словам вы никогда не видели?"
- Я редко распространяюсь о таких вещах, - хладнокровно ответил Комбс. - Но поскольку развитие привычки наблюдать может помогать и в вашей профессии, а, следовательно, приносить пользу мне, делая газетные публикации менее унылыми, я расскажу вам. Ваши большой и указательный пальцы испачканы чернилами, значит, вы много пишите. Пачкающийся чернилами класс Лондона, включает в себя два подкласса: клерки или бухгалтеры и журналисты. Клерки должны в своей работе выглядеть опрятными. Немногие из них мажутся чернилами до такой степени. Ваши пальцы перепачканы ужасно и небрежно, поэтому, вы - журналист. В вашем кармане - вечерняя газета. Любой может купить любую вечернюю газету, но в вашем случае это - специальный выпуск, который не появится на улицах еще в течение получаса. Вы, очевидно, захватили его с собой прежде, чем покинули редакцию, где состоите в штате. Заметка о книге обведена синим карандашом. Журналист всегда презирает любую статью в своей газете, если она написана не им, поэтому, отмеченный материал написали вы и, несомненно, собираетесь послать его автору упомянутой книги. Ваша газета специально нападает на все книги, написанные людьми, не принадлежащими к штату вашей редакции. А то, что автор - ваш друг, я просто предположил. Все это - тривиальный пример обычной наблюдательности.
- Вы, мистер Комбс, действительно самый замечательный человек на Земле. Вы, ей-богу, совсем как Грэгори.
Мой друг нахмурил брови, отложил трубку и достал свой шестизарядный револьвер.
- Вы намерены оскорбить меня, сэр?
- Что вы! Я... Я... ручаюсь вам. Вы поквитаетесь со Скотлэнд-Ярдом завтра... Я совершенно искренен, сэр.
- Тогда да помогут вам Небеса, - вскричал Комбс, медленно поднимая правую руку.
Я бросился между ними.
- Не стреляйте! - воскликнул я. - Вы испортите ковер. Шерлав, разве вы не видите истинных целей этого человека? На самом деле он думает, что сказал вам комплимент!
- Возможно, вы правы, - заметил детектив, небрежно бросая револьвер возле трубки, к огромному облегчению посетителя. Затем, повернувшись к журналисту, он произнес, в его обычной любезной манере: "Кажется вы пришли по делу. Что я могу сделать для вас, мистер Уилбер Скриббингс?"
- Как вы узнали мое имя? - вновь удивился журналист.
Комбс нетерпеливо махнул рукой.
- Бросьте взгляд внутрь вашего головного убора, если сомневаетесь относительно собственного имени.
Я впервые заметил, что имя Скриббингса отчетливо значилось на ленте внутри цилиндра, который он перевернутым держал в своих руках.
- Вы слышали, конечно, о тайне Пеграма...
- Тс-с! - вскричал детектив. - Я прошу вас, не называйте это тайной. Ничего подобного не существует. Если б на самом деле появилась тайна, жизнь стала бы более-менее сносной. Но ничего подобного не произошло. Все тайны в прошлом. Что вы хотите сообщить относительно Пеграмского дела?
- Пеграм... гм, это происшествие расстроило всех. "Вечернее Лезвие" хочет, чтобы вы провели расследование, и на страницах газеты появился отчет о его результатах. Работа будет хорошо оплачена. Вы возьметесь?
- Возможно. Расскажите об этом деле.
- Я думал, что всем оно известно в подробностях. Мистер Барри Кипсон жил в Пеграме. Он пользовался сезонным билетом в вагон первого класса и ездил поездом от своей станции до конечной остановки. Это было его традицией, добираться до Пеграма на поезде, отправляющимся каждый вечер в 5:30. Несколько недель назад мистера Кипсона свалил грипп. Во время его первого после выздоровления посещения Сити, он получил около 300 фунтов ассигнациями, и оставил контору в обычный час, чтобы успеть на поезд, отходящий в 5:30. Насколько известно, больше его никому не удалось видеть живым. Он был найден в Бревстере в купе первого класса Шотландского экспресса, который не делает остановок между Лондоном и Бревстером. В его голове была пуля, а деньги бесследно пропали, что явно указывает на совершенные убийство и грабеж.
- Могу я спросить, и где же здесь тайна?
- В деле есть несколько необъяснимых вещей. Прежде всего, как он попал в Шотландский экспресс, который отходит в шесть часов, и не останавливается в Пеграме? Во-вторых, проводники на конечной остановке вернули бы его сезонный билет, но все билеты, проданные на Шотландский экспресс, 21-го пересчитаны. Третье, как удалось скрыться убийце? Четвертое, пассажиры в двух купе, соседствующих с тем, где обнаружили тело, не слышали шума драки и звука выстрела.
- Вы уверены, что 21-го Шотландский экспресс не останавливался между Лондоном и Бревстером?
- Теперь уже известно, что этот факт имел место. Экспресс остановил сигнал вблизи Пеграма. Прежде чем движение на линии было восстановлено прошло немного времени. Это часто случается на Пеграмском переезде.
Мистер Шерлав Комбс задумчиво курил трубку.
- Я предполагаю, что вы хотели бы получить решение для завтрашнего номера?
- Помилуйте, нет. Редактор считает, что было бы совсем неплохо, если б вы построили теорию за месяц.
- Уважаемый, я имею дело с фактами, а не с теориями. Если вы сочтете удобным справиться здесь завтра в 8:00, я дам вам полные и подробные сведения достаточные для первой публикации. Нет никакого смысла тратить много времени на такое простое дело, как Пеграмский случай. Доброго дня, сэр.
Мистер Скриббингс был так удивлен, что не смог возвратить приветствие. Он уехал, потеряв дар речи, и я видел, как он шел по улице с цилиндром в руке.
Шерлав Комбс вновь впал в состояние ничегонеделания, сцепив руки позади головы. Дым срывался с его губ сначала в результате быстрых затяжек, затем интервалы стали длиннее. Я видел, что он приближается к решению, и потому ничего не сказал.
Наконец он заговорил сонным голосом: "Не хочу ускорять ход событий, Уотсон, но ночью я отправлюсь в путешествие на Шотландском экспрессе. Не будете ли вы так любезны, что сопроводите меня?"
- Боже сохрани! - воскликнул я, глядя на часы. - У вас совсем не остается времени, теперь уже шестой час.
- Времени вполне достаточно, Уотсон, вполне достаточно, - бормотал он, ничуть не меняя своей позы. - Я даю себе минуту с половиной, чтобы заменить шлепанцы и халат на ботинки и пальто, три секунды для шляпы, двадцать пять секунд, чтобы выйти на улицу, сорок две секунды для ожидания кэба. Таким образом, семь минут останется на станцию, прежде чем отправится экспресс. Я всегда рад вашей компании.
Я был счастлив воспользоваться привилегией отправиться вместе с ним. Наблюдать работу столь непостижимого ума - всегда интересно. Когда мы шли под высокой железной крышей станции, я заметил, что на его лице возникли признаки раздражения.
- Мы на пятнадцать секунд опережаем наше время, - отметил он, поглядывая на большие часы. - Я не люблю совершать просчеты, подобные этому.
Большой Шотландский экспресс стоял готовым к дальней поездке. Детектив тронул одного из кондукторов за плечо.
- Полагаю, вы слышали о так называемой тайне Пеграма?
- Конечно, сэр. Все произошло на этом самом поезде, сэр.
- Неужели? Тот самый вагон - все еще в составе поезда?
- Да, сэр, - ответил чин, понижая голос, - но конечно, сэр, мы должны помалкивать об этом. Люди отказались бы путешествовать в нем, сэр.
- Несомненно. Вы случайно не знаете, занимает ли кто-то купе, в котором было найдено тело?
- Леди и джентльмен, сэр. Я сам размещал их, сэр.
- Вы также обязали бы меня, - сказал детектив, ловко опуская полсоверена в руку кондуктора, - если б прошли мимо окна, и сообщили им, как бы между прочим, какого рода трагедия произошла в этом купе.
- Конечно, сэр.
Мы последовали за кондуктором, и как только он сообщил страшное известие, раздался сдавленный крик. Из вагона немедленно вышла леди, сопровождаемая краснолицым джентльменом, хмуро глядевшим на кондуктора. Мы заняли опустевшее купе, и Комбс сказал:
- Пока не достигнем Бревстера, нам нужно оставаться здесь одним.
- Я позабочусь об этом, сэр, - ответил проводник, запирая дверь.
Когда должностное лицо покинуло нас, я поинтересовался у моего друга, что он ожидает найти в вагоне, способное пролить свет на это дело.
- Ничего, - было его кратким ответом.
- Тогда, зачем вы пришли сюда?
- Просто, чтобы подтвердить умозаключения, которых я уже достиг.
- Могу я узнать, что в этих умозаключениях?
- Конечно, - ответил детектив, с легкой усталостью в голосе. - Вначале, я хочу обратить ваше внимание на тот факт, что этот поезд стоит между двумя платформами, и войти в вагон можно с любой стороны. Это известно каждому, кто знаком со станцией в течение нескольких лет. Становится понятным, как мистер Кипсон оказался в поезде непосредственно перед его отправлением.
- Но дверь на этой стороне заперта, - попробовал я возразить.
- Конечно. Но каждый владелец сезонного билета носит ключ. Это объясняет, почему его не видел кондуктор, и почему отсутствовал билет. Теперь позвольте дать вам некоторую информацию о гриппе. Температура пациента испытывающего лихорадку повышается на несколько градусов выше нормальной. Когда болезнь отступает, температура падает на три четверти градуса ниже обычной. Вам, как врачу, эти факты должны быть известны.
Я согласился с этим.
- Итак, в результате этого падения температуры, разум выздоравливающего посещают мысли о самоубийстве. Тогда самое время повидаться с друзьями. Но друзья мистера Барри Кипсона не увидели его. Вы вспомнили 21 число, конечно. Нет? Это был самый угнетающий день. Туман вокруг и грязь под ногами. Очень хорошо! Кипсон решает покончить с жизнью. Он хочет оставаться по возможности незамеченным, но забывает свой сезонный билет. Мой опыт говорит о том, что человек, вознамерившийся совершить преступление, всегда что-то забывает.
- Но как вы объясняете исчезновение денег?
- Деньги не имеют никакого отношения к делу. Если он был дальновидным человеком, и знал о глупости чинов из Скотлэнд-Ярда, то, вероятно, послал банкноты кому-то из своих врагов. Или же, они оказались у друга. Ничто так не располагает к мыслям о самоуничтожении, как перспектива ночной поездки на Шотландском экспрессе, и вид из окон поезда. Путь, проходящий через северную часть Лондона, особенно способствует решению расстаться с жизнью.
- Что же случилось с оружием?
- Это как раз то, в чем я хочу себя убедить... Извините, я отвлекусь на мгновение.
Мистер Шерлав Комбс сел справа от окна, и скрупулезно исследовал раму с помощью лупы.
- Как я и ожидал, - отметил он со вздохом облегчения, обращаясь скорее к самому себе, чем ко мне. - На оконной раме сверху есть небольшая вмятина. Судя по всему, она могла быть оставлена только пистолетом, падающим из ослабевшей руки самоубийцы. Он намеревался выбросить оружие подальше из окна, но на это не осталось сил. Оружие могло упасть и в вагон. Фактически же, оно отскочило и лежит теперь где-то в траве приблизительно на расстоянии десяти футов и шести дюймов от внешнего рельса. Единственный вопрос, который теперь остается - где именно это случилось, и насколько, с точностью до мили, удален пистолет от Лондона. Но это, по счастью, слишком просто, чтобы требовать объяснений.
- О, небеса, Шерлав! - воскликнул я. - Как вы можете называть это простым? Мне кажется, это не поддается вычислениям.
Мы теперь мчались через северную часть Лондона. Великий детектив откинулся назад и с выражением скуки, закрыл глаза. Наконец он устало проговорил:
- Это действительно слишком элементарно, Уотсон, но я всегда чувствую себя обязанным перед другом. Буду счастлив, когда вы постигните азбуку следствия, хотя я всегда готов дать подсказку из нескольких слов. Бесповоротно приняв решение совершить самоубийство, Кипсон естественно намеревался завершить дело прежде, чем он достигнет Бревстера, потому что там билеты проверяют снова. Когда поезд, подчиняясь сигналу, начал останавливаться возле Пеграма, он пришел к ложному заключению, что приближается Бревстер. Тот факт, что выстрел не был услышан, объясняется визгом пневматических тормозов и грохотом состава. Вероятно в тот же самый момент звучал и свисток. Поезд должен был остановиться как можно ближе к семафору. Пневматический тормоз останавливает поезд на расстоянии его двойной длины. Тройной для этого случая. Очень хорошо. Из тройной длины этого поезда от станции по направлению к Лондону, вычитаете половину длины экспресса, и, поскольку данный вагон находится в середине, находите пистолет.
- Потрясающе! - воскликнул я.
- Банально, - пробормотал он.
В этот момент раздался пронзительный свисток, и мы почувствовали работу пневматических тормозов.
- Опять сигнал у Пеграма, - вскричал Комбс с энтузиазмом. - Вот это - действительно удача. Мы выйдем здесь, Уотсон и все исследуем.
Как только поезд остановился, мы вышли на правую сторону линии. Локомотив стоял, нетерпеливо задыхаясь. Красный свет семафора сменил зеленый, когда я посмотрел на него. Пока поезд, набирал скорость, детектив считал вагоны. Теперь было темно, лишь тонкий полумесяц освещал небо на западе и бросал блики на металлические части экспресса. Фонари поезда исчезли за поворотом, и сигнал вновь стал мрачного красного цвета. Черная магия безмолвной ночи в этом странном месте произвела на меня сильное впечатление, но детектив оказался более практичным человеком. Он повернулся спиной к сигнальному посту и начал шагать по путям, считая шаги. Я молча шел рядом. Наконец он остановился, и вынул из кармана рулетку. Он производил измерения, пока не насчитал в бледном свете новой луны десять футов и шесть дюймов. Протянув конец ленты, он попросил меня, спуститься вниз по насыпи. Я провел линию, и погрузил руку во влажную траву, чтобы отметить точку.
- Боже милостивый! - воскликнул я, ошеломленный. - Что это?
- Пистолет, - сказал Комбс спокойно.
Это действительно был он!!!
?????
Читающий Лондон не скоро забудет сенсацию, которая была вызвана отчетом о расследовании Шерлава Комбса, опубликованным на следующий день в "Вечернем Лезвии". Моя история, вполне могла бы закончиться на этом месте. Но, увы! Комбс высокомерно вручил пистолет Скотлэнд-Ярду. Дотошные должностные лица, развили активность, которую я всегда объясняю ревностью, и нашли продавца оружия. Полицейские провели расследование. Продавец свидетельствовал, что пистолет, насколько ему известно, никогда не принадлежал мистеру Кипсону. Он был продан человеку, чье описание соответствовало одному преступнику, долгое время находившемуся под наблюдением полиции. Он был арестован, и выдал своего приятеля. Оказалось, что мистер Кипсон, мрачный, замкнутый человек, обычно возвращавшийся в одиночестве, избегая посторонних взглядов, был убит в переулке, ведущем к его дому. После ограбления, злодеи стали думать, как распорядиться телом - опытные преступники всегда задумываются над этим до того как дело сделано. Они договорились бросить труп на пути, под колеса Шотландского экспресса, который должен был проехать с минуты на минуту. Но прежде, чем они дотащили тело до половины насыпи, появившийся было экспресс остановился. С другой стороны вагона вышел кондуктор и направился к машинисту, чтобы переговорить с ним. Убийцам немедленно пришла мысль поместить тело в пустой вагон первого класса. Они открыли дверь ключом покойного. Возможно, пистолет выпал, когда они затаскивали Кипсона в купе.
Выдача сообщника не сыграла роли смягчающего вину обстоятельства, и Скотлэнд-Ярд жестоко оскорбил моего друга Шерлава Комбса, послав ему приглашение посмотреть как вешают злодеев.

КОНЕЦ

Перевел с английского Михаил Трушин
Рецензент перевода Николай Леонов