Все эти события происходили на Бэйкер-стрит, в квартире Шерлока Холмса, примерно позавчера. Время суток неизвестно.

Темная портьера

Шерлок Холмс с трубкой сидит на полу перед камином. Неподалеку стоит стол, на котором лежат кое-какие вещи, справа от него кресло. Слева стоит декорированный тканью стул. Комната освещается отблесками огня в камине и светом луны.

Из-за двери, когда она открывается, виден странный свет. Портьера поднята, камин зажжен. Пауза.

Вдруг раздается резкий нетерпеливый звонок в дверь. Через некоторое время слышатся громкие голоса и возражения, Гвендолин пытается проникнуть в комнаты, на повышенных тонах доказывая, что ей необходимо увидеть Шерлока Холмса, что это вопрос жизни и смерти, и т.д. Билли объясняет ей, что наверх подниматься никак нельзя, и тоже повышает голос, пытаясь быть услышанным. Это продолжается несколько секунд, голоса становятся громче по мере того, как их обладатели бегом поднимаются по лестнице и приближаются к двери. Билли впереди, женский голос чуть дальше.

Входит Билли, он очень возбужден. Он захлопывает за собой дверь и подпирает ее, пока разговаривает с Холмсом.

Билли: Простите, сэр - (Дверь пытаются открыть, Билли удерживает ее и снова поворачивается к Холмсу.)

(Тоже самое.)

-Простите, сэр — Сэр, если вы позволите... — Там только что пришла молодая леди, она говорит, что ей очень нужно вас увидеть, она там, за дверью, но, сэр, мне она очень не нравится, сэр, ее глаза мне совсем не нравятся!..

(Холмс поднимается и включает свет.)

У нее очень нехорошие глаза, сэр! Она даже не дала мне сказать, что к вам нельзя, сэр!

(Холмс с интересом наблюдает за тем, как Билли сражается с дверью.)

Я пытался ей объяснить, сэр, что вы не велели никого пускать. Я очень громко объяснял сэр, но она кричала еще громче и ничего не слышала, поэтому я побежал предупредить вас, а она побежала следом за мной, и... и...

(Внезапно дверь распахивается.)

Вот... вот и она сама, сэр!

(В комнату быстрым шагом входит Гвендолин Кобб, в очень экзальтированном состоянии.)

Гвендолин (радостно.): О! Вот вы где! Я знаю, вы - Шерлок Холмс! О, я столько слышала о вас! Вы себе не представляете! (Идет к Холмсу.) Я так мечтала увидеть вас своими глазами и узнать,… о, позвольте пожать вам руку. (Пожимает ему руку.) Мне не верится, что я здороваюсь за руку с самим Шерлоком Холмсом! Это поразительно! Неужели я дожила до этого дня! (Смотрит на него.) Да, действительно, вы настоящий сыщик. Я знаю, их часто трудно узнать, они любят притворяться кем-то другим, но сейчас ведь вам это ни к чему, правда?

(Холмс жестом приглашает ее сесть, она ни на минуту не умолкает.)

О, спасибо. Да, пожалуй, я сяду.

(Садится на подлокотник кресла.)

(Холмс делает жест Билли, чтобы он ушел.)

(Билли выходит.)

Потому что ведь я пришла попросить вашего совета! Нет, меня привело сюда не праздное любопытство - я в ужасном положении! Ведь это как раз по вашей части – такие ситуации, да? Это просто кошмар! Вы даже представить себе не можете, что я вам сейчас расскажу! Думаю, что вряд ли вы когда-нибудь сталкивались с чем-то настолько ужасным. Это не убийство и не что-то подобное, это в сто раз хуже. Нет, в тысячу раз хуже! Ведь вы понимаете, мистер Холмс, что есть вещи во много раз более ужасные, чем убийства, правда?

(Холмс кивает в знак согласия.)

Я так рада, что вы меня понимаете! Немногие бы вот так сразу согласились со мной. Но вы – я чувствую это – вы сразу все видите и понимаете, и это дает мне силы все вам рассказать, мистер Холмс! Уже одно ваше присутствие и доброжелательность прибавляют мне сил! (Восторженно глядит на него.). Это действительно вы. И огонь в камине….

(Гвендолин вскакивает и подбегает к огню, обогнув стол.)

(Холмс наблюдает за ней.)

Это не настоящий огонь, правда ведь? В наше время, когда в моде суррогаты, никогда нельзя сказать, настоящая вещь или нет.

(Холмс снова кивает.)

Вот, вы опять согласны со мной. Как это мило с вашей стороны. Вы так меня вдохновляете этим! (Снова восхищенно смотрит на него.) Удивительно, что я нахожусь здесь, прямо рядом с вами! Но вы не курите! Я бы хотела, чтобы вы курили. Я всегда представляла вас именно так. Пожалуйста, курите!

(Холмс раскуривает трубку.)

Где ваш табак? (смотрит на каминную полку, берет банку.) Вот! (Нюхает.) Вы действительно курите такой ужасный табак? На что это похоже? (роняет банку.) О, простите! (Делает шаг назад и натыкается на скрипку, та ломается.) О! Это ужасно!

(Топчется рядом со скрипкой, пытаясь выбраться из этого угла. Продолжает без умолку говорить и извиняться. Случайно садится на диван, и ломает смычок, который лежал на подлокотнике.)

О, боже мой! Мне так неудобно! Боже, что это было?

(Видит сломанный смычок.)

Наверное, вы никогда больше и на порог меня не пустите, если я буду и дальше такой же неуклюжей! О! (Вскакивает на ноги.) Что это у вас там такое варится на этой горелке - я мечтаю о чашке чая!

(Подходит к ретортам.)

Но мне кажется… — (нюхает жидкость в реторте.) Нет, это точно не чай! Что вы тут варите такое интересное? Это похоже на мыльный пузырь с ручкой! Я хочу посмотреть— (берет реторту и тут же роняет ее на пол.) О, боже! Она такая горячая! Почему вы не сказали, что она горячая? (оживленно жестикулирует.) Hо я же не знала, я никогда здесь не была, ведь никто не может знать всего сразу.

(Отступает назад, роняет горелку и все остальное, все предметы с грохотом падают на пол.)

(Камин гаснет. Остается только лунный свет из окна.)

Ой, опять что-то упало! Мне кажется, что у вас тут слишком много лишних вещей, это специально чтобы подлавливать людей. Прекрасная идея! Они что-нибудь разбивают - и все, они ваши! (Идет к нему с восторженным выражением лица.) По осколку стекла вы можете сказать, откуда они родом, и почему они кого-нибудь убили! Да, это безотказно действует. Теперь вы, наверное, по тем нескольким вещам, которые я тут успела сделать, точно знаете, что я из себя представляю, правда?

(Холмс молча кивает. Зажигает свечу.)

О, как чудесно! Все кажется таким необыкновенным! Здесь все такое... только вот... о! Этот человек похож на моего друга!

(Переворачивает рисунки на стене.)

Ой, здесь еще один! Какой симпатичный! Но зачем у него все эти линии на лице? Это, наверное, больно... О, еще один! Какой красивый! (Срывает рисунок со стены.). Он очень похож на одного моего знакомого юношу.

Вы непременно должны подарить мне этот, он так похож на моего знакомого...

(Остальные наброски падают со стены.)

О, боже мой, все упали. Но у вас ведь еще много, правда? (Оглядывается.) Посмотрите, какая женская стопа. Зачем у вас здесь висит рисунок такой ужасной стопы? Он просто отвратителен! (Отрывает рисунок. Остальные падают вместе с ним.)

Я пришлю вам изумительную акварель, там коровы пьют воду из ручья. Она будет прекрасно смотреться здесь! Боже, неужели у человека могли так вырасти пальцы? Это же ужасно больно наверное... Вы смогли ему помочь? Наверное, доктор Ватсон лечил его... О, как бы я хотела увидеть его! Я была бы счастлива, если бы он принял участие в решении моей проблемы.

Ваше совместное участие просто необходимо. Если бы рядом с вами не было доктора Ватсона, никто бы и не знал, чем вы занимаетесь. Это ужасно. У меня такая беда.

(Холмс жестом приглашает ее сесть.)

Благодарю вас. Наверное, мне лучше будет рассказать вам все прямо сейчас и -

(Она садится на стул, Холмс остается стоять.)

- и потом вы обсудите это с доктором Ватсоном и спросите его мнение на этот счет и потом окажется, что он ошибался, а вы все знали с самого начала - о, это чудесно, у меня появляется такое странное чувство, такие мурашки, о! (Подается вперед.) О!

(Холмс огибает стол и, пока девушка вздрагивает, незаметно достает из ее кармана носовой платок и тихонько отходит обратно к противоположному краю стола, садится. Пока она не смотрит, детально изучает платок через увеличительное стекло.)

Так вот о чем я хочу вас спросить: я уверена, что вы никогда не сталкивались с таким ... деликатным делом, - проблема в том, что оно касается двух душ… не тел... что такое тела… всего лишь прах, пыль… Но души... они бессмертны, они живут вечно... Его зовут Леви Лихенштайн, он из тех, кого называют «янки». Конечно, вы уже поняли, что мы обожаем друг друга, мне не нужно этого объяснять. Мистер Холмс, мы так любим друг друга! Я не могу выразить это словами. Поэты никогда не могли найти верных слов для этого. Да и кто такие поэты... такая же пыль... Мы любим друг друга – что можно сказать еще?...

(Холмс качает головой.)

Конечно, ничего! Вы понимаете меня! Это так замечательно! Теперь я могу вам все рассказать.

(Холмс молча делает пометки на клочке бумаги.)

Да, вы лучше записывайте, потому что каждое слово здесь имеет значение. Он в тюрьме! Запишите это! Это немыслимо. Это сделал мой собственный отец. Мне не стыдно за него... но... (сдерживая слезы.) если... о, боже!

(Ищет носовой платок, но не находит его в кармане.) Ну вот, пожалуйста! (вскакивает на ноги.) Его украли. Я так и знала, что у меня что-нибудь пропадет, если я приеду сюда … воздух здесь прямо-таки пропитан духом воровства и мошенничества.

(Холмс встает, возвращает ей носовой платок и садится обратно.)

О, благодарю вас! (Садится.) Мой отец посадил его в тюрьму! (Всхлипывает.)

(Холмс звонит в колокольчик.)

(Гвендолин судорожно всхлипывает. Но при этом продолжает говорить, не обращая ни на что внимания, всхлипывая и вытирая слезы.)

(Входит Билли. Холмс подзывает его. Он подходит ближе, Холмс дает ему клочок бумаги, где что-то написано, и жестом отпускает его.)

(Билли выходит.)

О, мистер Холмс, представьте себе, что человека опозорил его собственный отец! Что чей-то собственный отец может быть таким жестоким и делать такие ужасные, постыдные вещи! Но почему-то это всегда именно отец – который, не разобравшись, совершает жестокие, бессердечные поступки, и... и... (Где-то раздаются три тяжелых удара, как будто кто-то уронил на пол нечто очень тяжелое.)

(Гвендолин с криком вскакивает на ноги.)

(Звучит романтическая музыка.)

Ох! … Вот оно... Эти три ужасных удара... Что-то должно случиться. Если есть какая-нибудь опасность, скажите мне сразу...

(Холмс пишет что-то на листке бумаги.)

О, пожалуйста, не томите! Я даже во сне слышала три таких удара, но почему...? О, бог мой, вы ведь не впустите их?...

(Холмс передает ей листок бумаги. Она хватает его и громко читает.)

“В доме водопроводчики.”

(Музыка замолкает.)

Ах, понятно! Водопроводчики! (Она опять садится.) И вы знали … вы знали, что это водопроводчики, даже не вставая с кресла! О, как это удивительно … вы знаете, Леви тоже немного... похож на вас. Это правда, мистер Холмс! Поэтому я так его обожаю! Мне кажется, он знает слишком много! Как вы думаете, это опасно? О, мистер Холмс, скажите мне, как вы думаете, мы будем с ним счастливы? О, я уверена, вы знаете, и вы скажете мне, ведь правда же?..

(Холмс опять что-то пишет.)

Вам ведь все и так понятно, вам даже не нужно с ним встречаться. Я знаю, что это так, и так многое зависит от этого, когда две души как будто прилеплены друг к другу. Скажите... я все смогу принять, мне нужно только знать, будем ли мы счастливы вместе или нет.

(Холмс протягивает ей листок бумаги. Она берет его и читает медленно и громко.)

Говорил— ли — он —с вами —когда-нибудь? Да, однажды… Он однажды сказал мне …

(Играет романтическая музыка.)

О, небо... А теперь он в тюрьме. Он никогда не будет снова говорить со мной. Я не сказала вам … мой отец посадил его в тюрьму. Да, мой собственный отец. Леви одолжил моему другу немного денег – смешную сумму, пустяк, совсем копейки.... Залогом стала мебель, которую моему другу оставила покойная бабушка, и когда он не смог вернуть долг, мебель досталась Леви. А потом нашлось другое завещание, по которому вся эта мебель должна была достаться какой-то дальней родственнице, его тетке из Америки, и юристы предъявили иск о возвращении владения движимым имуществом, а потом Леви добился постановления «хабеас корпус» и подписал долговое обязательство – и мой отец принял его -, и мебель забрали обратно! Леви должен был получить еще одно обязательство, и пока он занимался этим, приехала эта дальняя родственница из Америки и его арестовали по обвинению в незаконном получении документа о возвращении владения движимым имуществом, а он подал на нее в суд за клевету, - и был совершенно прав -, она говорила такие жуткие вещи! Она прямо в адвокатской конторе, где были его адвокаты, говорила, что он подлец и негодяй, и что его место в тюрьме.

(Говорит все громче, мечется по комнате.)

Та ужасная женщина с раскрашенным лицом и этим американским акцентом обвинила его том, что часть мебели - подделка. А мой отец, узнав, что мы любим друг друга, добился получения ордера на арест, и вот теперь он в тюрьме! (Плачет, мечется, и т.д..)

(Входят два человека в форме, за ними Билли. Они на секунду останавливаются, глядя на Гвендолин. Она замечает их и застывает на месте с громким стоном. Они бросаются на нее и оттесняют к двери. Она не сопротивляется.)

Билли: Это была именно та лечебница, сэр! (Выходит.)

(Холмс встает. Делает себе укол кокаина. Прикуривает от свечи трубку, гасит свечу.)

(Остается только свет камина.)

(Холмс подходит к огню, садится на диван у камина, откидывается на подушки.)

(Свет постепенно гаснет.)

(Музыка замолкает.)