|
Шнейдеров Виталий Семёнович
ДТП или убийство
Однажды летним вечером я сидел у камина и, покуривая последнюю трубку, дремал над каким-то романом — весь день я был на ногах и устал до потери сознания. Моя жена поднялась наверх, в спальню, да и прислуга уже отправилась на покой — я слышал, как запирали входную дверь. Я встал и начал было выколачивать трубку, как раздался звонок.
Я взглянул на часы. Было без четверти одиннадцать. Поздновато для гостя. Я подумал, что зовут к пациенту и, чего доброго, придется сидеть всю ночь у его постели. С недовольной гримасой я вышел в переднюю, отворил дверь. И страшно удивился — на пороге стоял Шерлок Холмс.
– Ватсон, — сказал он, — я надеялся, что вы еще не спите.
– Рад вас видеть, Холмс.
– Вы удивлены, и не мудрено! Но, я полагаю, увидев меня, у вас отлегло от сердца!
Я предложил ему поужинать, он отказался, так как поужинал в Ватерлоо, но согласился выкурить со мной трубку. Вдруг раздался звонок. Я открыл дверь и увидел мистера Лестрейда. Лестрейд, сыщик из Скотленд-Ярда, нередко навещал нас по вечерам. Шерлоку Холмсу были приятны его посещения, потому что Лестрейд приносил всевозможные полицейские новости, а в благодарность Холмс охотно выслушивал подробные рассказы о делах, которые были поручены сыщику, и как бы невзначай давал ему советы, черпая их из сокровищницы своего опыта и обширных познаний.
Но в этот вечер Лестрейд говорил только о погоде и о газетных известиях. Потом он вдруг умолк и стал задумчиво сдувать пепел с сигары. Холмс пристально посмотрел на него:
– У вас есть какое-то интересное дело?
– О нет, мистер Холмс, ничего интересного!
– В таком случае рассказывайте. – Лестрейд рассмеялся:
– От вас ничего не скроешь, мистер Холмс. У меня действительно есть на примете один случай, но такой пустяковый, что я не хотел утруждать вас. Впрочем, пустяк-то пустяк, однако довольно странный пустяк, а я знаю, что вас особенно тянет ко всему необычному. Хотя, по правде сказать, это дело скорее всего должно бы занимать доктора Ватсона, а не нас с вами.
– Болезнь? — спросил я.
– Нет, убийство, а может самоубийство, не исключено, что и просто ДТП.
– Что за ДТП?
– Дорожно-транспортное происшествие. Так не смогли бы вы завтра вместе с доктором Ватсоном посетить Бристоль. Я сейчас туда выезжаю.
– Инспектор, мы в вашем распоряжении. Вечером подъедем.
– Тогда разрешите откланяться!
– До завтра, инспектор!
– Да, Ватсон, а я должен пойти домой и просмотреть все материалы по ДТП. Боюсь, что Лестрейд из-за пустяка к нам не обратился бы. Встретимся завтра у меня, тем более вы так давно у меня не были. Вы еще не забыли мой адрес?
– Бейкер-стрит, 221б.
– Ну, слава богу. Итак, до завтра, Ватсон.
– До завтра, мистер Холмс.
...Мне было приятно снова очутиться на Бейкер-стрит, в неприбранной комнате на втором этаже, этой исходной точке стольких замечательных приключений. Я взглянул на таблицы и схемы, развешанные по стенам, на прожженную кислотой полку с химикалиями, скрипку в футляре, прислоненную к стене в углу, ведро для угля, в котором лежали трубки и табак. Наконец, мои глаза остановились на свежем улыбающемся лице Билли, юного, но очень толкового и сообразительного слуги, которому как будто удалось перекинуть мостик через пропасть отчуждения и одиночества, окружавшую таинственную фигуру великого сыщика.
– У вас тут все по-старому. И вы сами нисколько не изменились. Надеюсь, то же можно сказать и о нем?
Билли с некоторым беспокойством посмотрел на закрытую дверь спальни.
– Он, кажется, спит, — сказал он.
Стояла ясная летняя погода, и было только семь часов вечера, однако предположение Билли меня не удивило: он давно привык к необычному образу жизни моего старого друга.
– Это означает, если не ошибаюсь, что ему поручено дело, не так ли?
– Совершенно верно, сэр. Он сейчас весь поглощен им. Все время повторяет: ДТП, ДТП. Я даже опасаюсь за его здоровье. Он ничего не ест. Миссис Хадсон его спросила: "Когда вы изволите пообедать, мистер Холмс?". А он ответил: "В половине восьмого послезавтра". Вы ведь знаете, какой он бывает, когда увлечен делом.
– Да, Билли, знаю.
В это время дверь спальни отворилась и оттуда появилась худая и длинная фигура Холмса; лицо его осунулось и побледнело, но держался он, как всегда, бодро.
– Спиртные напитки вам не противопоказаны? Сифон и сигары на прежнем месте. Надеюсь, вы еще не презираете жалкий табак и трубку? В эти дни они заменяют мне еду.
– Но почему вы отказываетесь от еды?
– Потому что голод обостряет умственные способности. Мой дорогой Ватсон, вы как врач должны согласиться, что при пищеварении мозг теряет ровно столько крови, сколько ее требуется для работы желудка. Я сейчас один сплошной мозг. Все остальное – не более чем придаток. Поэтому я прежде все должен считаться с мозгом.
Утро выдалось пасмурным и туманным. над крышами повисла коричневатая дымка, казавшаяся отражением грязно-серых улиц внизу.
– Однако похолодало, — заметил Холмс, подойдя к окну, - но для нашего
– путешествия это даже хорошо. Выпьем по чашечке кофе и поедем.
Холмс принес кофеварку, тончайший аромат кофе наполнил комнату. Да, такой кофе умеет заваривать только мистер Холмс. После кофе я почувствовал бодрость и желание двигаться.
– Берите шляпу, — велел Холмс, — а я возьму кейс. Пошли.
– Билли! Мы вернемся к половине восьмого послезавтра.
– Да, сэр.
– Поедем в омнибусе?
– Ватсон! Какой омнибус? Вы забываете, что на дворе конец XX века. Поедем на моей "Ладе-Самаре-1300"!
– Самара... Самара... Мистер Холмс, уж не российский ли это город?
– Верно, Ватсон! Бывший Куйбышев. У вас хорошая память. Эту машину делают! Советы. И машина, я вам скажу, неплохая. Я ее купил всего за пять тысяч фунтов стерлингов. Так, а теперь сравним автомобиль с омнибусом. Главное отличие автомобиля от омнибуса не в том, что в его двигателе "находятся" десятки лошадей, а в электронике, которой он нашпигован. Слушайте, я постараюсь доходчиво объяснить, какие функции выполняет электроника в моем автомобиле. Правда, моя электроника не серийная, а заказная.
– Что значит заказная?
– Специально для моего автомобиля поставлены самые лучшие образцы автомобильной электроники, в результате получилась новая модель "Лада-Самара-Холмс". Начнем с дверей. Двери в моем автомобиле открываются не ключом, ведь ключ могут подобрать, да к тому же у воров есть широкий набор отмычек. Дверь открывается с помощью специального микропередатчика. Видите эту коробочку? Нажимаю на кнопку и импульс определенной частоты, точнее даже не импульс, а определенная секретная кодовая последовательность, открывает замок. Вот и все, теперь дверь можно открывать.
Но встроить электронный замок в дверь еще недостаточно, чтобы уберечь свой автомобиль от угона — этого самого массового преступления века. Дверь могут просто взломать. Поэтому над созданием противоугонных устройств работают умнейшие инженерные головы в десятках автомобилестроительных и электронных компаниях и фирмах. Так, японские инженеры создали такую систему защиты: чтобы завести мотор, нужно набрать определенный номер — код на клавиатуре микрокомпьютера. Если код набран неверно, то включается сирена, а двери автоматически закрываются, и угонщику приходится дожидаться полиции.
– Напоминает мышеловку.
– Точно! Теперь я расскажу, что внутри салона. Садитесь сюда на переднее сиденье. Вот на приборном щитке — дисплей. Вставляю ключ зажигания, загорается лампочка. Система работает. На дисплей выводится информация, которую необходимо знать перед тем, как трогаться в путь. Итак, в баке— 10 литров бензина. Вам это ничего не говорит?
– Две пятилитровые банки.
– Все ясно! Вы же не автомобилист. На дисплее выводится то расстояние, которое мы можем проехать на этом бензине при средней скорости 120 км/ч. Видите?
– 123 км!
– До Бристоля не хватит! Придется заправляться в дороге. Хорошо, переходим к следующей строчке:
ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА ЗА БОРТОМ +5C.
ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА В САЛОНЕ +7C.
– Включаем печку. Сейчас салон прогреется. Когда будет +20 C, можете снять пальто. Так, читаем ниже:
АККУМУЛЯТОР. ЕМКОСТЬ 45 А*ч
– Исправен.
Давление масла 0,8 кгс/см2
– В норме.
ОХЛАЖДАЮЩАЯ СИСТЕМА
ТОРМОЗА
– Самое главное! Итак, все в порядке!
– Да, еще такой нюанс. Моим автомобилем пользуется и миссис Хадсон. Она ездит на нем за покупками. Мы с ней разного роста, да и длина рук у нас разная. Видите, это положение сидения для меня слишком высоко, да и рулевая колонка оказывается очень близко. Чтобы нам с ней не тратить время на подгонку сиденья и руля "под себя", все эти функции выполняет компьютер.
– А каким же образом? Как он может знать ваши привычки?
– Когда я устраиваюсь за рулем, то данные о высоте кресла, наклоне спинки, расстоянии до рулевой колонки, наклоне колонки, положении зеркала — все это автоматически вводится в компьютер под определенным шифром. Когда за руль садится миссис Хадсон и все подгоняет под себя, то перечисленные данные также вводятся в компьютер, но уже под другим (ее) шифром. Теперь, садясь за руль после миссис Хадсон, мне достаточно набрать на клавиатуре мой шифр и компьютер восстановит все так, как мне нравится, как это было мною отрегулировано "под себя". Смотрите. Набираю на клавиатуре шифр. — На моих глазах бесшумно опустилось сиденье, отодвинулась рулевая колонка, изменился угол поворота зеркала заднего вида. — Как, впечатляет?
– Да, мистер Холмс. Возникает ощущение, что автомобиль - разумное существо!
– Мне эти безделушки тоже нравятся. Ну что ж, теперь мы можем ехать. Смотрите, как быстро мы набираем скорость. Как урчит мотор! Зверь! 65 лошадей!
– Каких лошадей?
– Лошадиных сил! Через 14 с на спидометре уже 100 км/ч! Неплохо? А максимальная скорость — 153 км/ч.
Я судорожно вцепился в сиденье и, как загипнотизированный, смотрел на стрелку спидометра. Она продолжала двигаться вправо — ПО, 120, 130 км/ч! Вместо неторопливой езды в омнибусе нам предстояло нестись подобно пушечному ядру! Неужели Шерлок Холмс решил покончить жизнь самоубийством, взяв меня в соучастники? Однако спустя некоторое время страх постепенно прошел. Прекрасное трехрядное шоссе в эти утренние часы было пустынным. Большое количество развязок, идеально ровное дорожное покрытие успокоили меня. Я даже ощутил некоторую приятность от езды. Незаметно для меня тревожная мысль о спидометре куда-то улетучилась.
Я прикрыл глаза. Мерный рокот работающего двигателя успокаивал. Правда, из-за него, подумал я, при разговоре приходится повышать голос. Но ведь и в кебе при езде стоял такой шум и грохот, что разговаривать было невозможно. В те времена колеса и мостовая были совсем не те, что сейчас. Вдруг стало абсолютно тихо, я решил, что заглох двигатель, и с ужасом открыл глаза. Нет, наш автомобиль так же продолжал нестись по шоссе, но при какой-то неестественной тишине.
– Мистер Холмс, что-то с двигателем?
– Ватсон, мне показалось, что я вас успокоил. С двигателем все в норме. Просто я включил систему шумоподавления.
– А как же можно подавить шум?
– Давить на него в противофазе. Смотрите. В спинке каждого сиденья установлены миниатюрные микрофоны. Они не видны, но вы можете себе их представить в виде небольших пуговиц. Эти микрофоны воспринимают неприятный шум от двигателя, а также шум от вторичных источников звука, передаваемых панелями кузова. Мощность этого шума лежит в диапазоне частот ниже 250 Гц. Это шум усиливается усилителями и подается на акустическую систему, создающую инверсную звуковую волну. Эта волна и гасит шум. Как видите, все кажется очень простым, но реализация...
Ну, а теперь можно послушать музыку. Вот здесь в машине находится стереопроигрыватель. Он работает с компакт-дисками. Видите, насколько он малогабаритен — размером всего с книгу.
– А как же при такой хоть и небольшой, но все-таки тряске игла не соскакивает с пластинки?
– Ватсон! Прежде всего — за счет прекрасной подвески всей системы. Это оптическая "грампластинка". Считывание с нее осуществляется бесконтактно, лучом лазера. У меня есть "Песни" Мендельсона — мои любимые вещи. Так, включаю. Ну-с Ватсон, что скажете?
Я услышал чудесный звук скрипки.
– Впечатление такое, что скрипка где-то здесь, рядом.
– Так, а теперь закройте глаза и слушайте.
Я закрыл глаза и углубился в музыку. Возникло ощущение, что я сижу и слушаю скрипку в небольшой комнате. Вдруг ее стены стали раздвигаться, и я оказался в просторном концертном зале. По звуку скрипки я определил, что сцена находится где-то впереди меня. Затем мне показалось, что я перемещаюсь к сцене, и вот я оказался сзади скрипки. Потом по каким-то неуловимым изменениям звука скрипки мне показалось, что изменилось покрытие стен — звукоотражающая кирпичная кладка укрылась за гасящим звук покрытием.
С удивлением я открыл глаза. Никакого концертного зала! Я сидел в салоне автомобиля. За окном мелькали придорожные строения. Холмс одной рукой крути; баранку, а другой подкручивал какие-то небольшие ручки.
– Мистер Холмс! У меня возникли удивительные галлюцинации. Как будто сижу не в автомобиле, а в просторном концертном зале.
– Да, Ватсон! Это управляемые галлюцинации! Их создает электронный имитатор акустических условий среды. Вот здесь три ручки — три регулятора. Верхняя ручка определяет ваше местонахождение, "помещая" вас либо перед воображаемой сценой, либо на некотором расстоянии от нее по направлению к задней стенке Средняя ручка как бы регулирует размеры помещения — от маленькой комнаты до большого концертного зала. Ну, а нижняя ручка как бы изменяет материал стен, т.е. регулирует коэффициент отражения.
– Как я понял, этот имитатор "знает" законы отражения звука?
– Совершенно верно. Чтобы получить такие иллюзии, необходимо знать законы отражения звука от различных поверхностей.
– И эта чудесная музыка, мистер Холмс, с такой стереосистемой и с таким имитатором приобретает совершенно новые оттенки. Затылком я даже ощущаю направление, откуда приходит этот божественный звук.
– Да, Ватсон. Эффект присутствия создается стереосистемой. По своему совершенству она достойна этой прекрасной музыки. Помните, что говорил Дарвин о музыке? Он утверждал, что человечество научилось создавать музыку и наслаждаться ею гораздо раньше, чем обрело способность говорить. Быть может, оттого-то нас так глубоко волнует музыка. В наших душах сохранилась смутная память о тех туманных веках, когда мир переживал свое раннее детство.
– Смелая теория, — заметил я.
– Все теории, объясняющие явления природы, должны быть смелы, как и сама природа, — ответил Холмс.
Мы продолжали ехать... нет, это слово не подходит, не ехать, а перемещаться в пространстве. Отличная дорога, мягкая подвеска, уютный салон, удобные сиденья, 20
Комфортная температура, чистое музыкальное звучание. Могли ли мы с Холмсом мечтать о таком блаженстве, трясясь сто лет назад в кебе по булыжным мостовым?! Но меня все-таки не покидала тревога. Ведь автомобиль — очень сложная система. Что мы будем делать, если, не дай бог, выйдет из строя двигатель?
– Мистер Холмс! Что же мы будем делать, если, не дай бог, выйдет из строя двигатель? Я не вижу вокруг ни одной лошади, в которую мы могли бы впрячь наш автомобиль в случае поломки?
– Ватсон! Микрокомпьютер следит за работой каждого цилиндра и в случае необходимости вмешивается в регулировку зажигания и качества смеси. Причем регулировка осуществляется отдельно для каждого из цилиндров. Это значительно повышает надежность его работы и снижает износ двигателя.
– Мистер Холмс, мне казалось, что компьютер — это что-то необыкновенно сложное, а потому хрупкое и ненадежное. И вдруг компьютер прикручивают болтами... да? болтами?
– Болтами, правильно.
– Прикручивают болтами к двигателю!
– В нашей машине еще относительно нормальные условия. А вот те условия, в которых работают компьютеры, управляющие двигателями гоночной автомашины, и мне кажутся кошмарными. Представьте, влажность 98 %, вибрация с частотой от 5 до 2000 Гц, ударные нагрузки до 7 g, электромагнитные импульсы почти мегаваттной мощности, да еще пары кипящих жидкостей. И, однако, компьютеры работают. Специсполнение!
– А если вдруг спустит колесо?
– Не страшно! На этот случай у меня в автомобиле имеется бортовая система контроля давления в шинах. Как она работает? На каждом колесе имеются модули, содержащие герметически уплотненные датчик давления и радиопередатчик. Миниатюрный пьезогенератор передатчика преобразует механическую энергию вращающегося колеса в электрическую, зажигая предупреждающий сигнал на панели приборов, когда давление в какой-либо шине падает ниже нормы. Так что я успею благополучно затормозить.
– Хорошо, мистер Холмс, пусть так. Но скорость, эта бешеная скорость! Мелькают дома, люди, встречные автомобили! Я ничего не успеваю разглядеть. Как вы можете так быстро ехать? Вот мы несемся за этим красным автомобилем, а если водитель вдруг вздумает внезапно затормозить? Я сейчас прикинул: если допустить, что у вас нормальная реакция водителя — 1,5 с, то при нашей скорости в 130 км/ч мы еще проедем 54 м. А тот автомобиль едет впереди нас где-то в 20 м. Мне страшно подумать, мистер Холмс, что с нами будет! Мы ведь разобьемся в лепешку!
– Спокойно, Ватсон, Без паники, у нас есть радар.
– Какой радар?
– Радар, Ватсон, великое изобретение человечества. Он измеряет расстояние до идущего впереди нас автомобиля. Кстати, это кажется "Мерседес-Бенц-260СЕ". Так вот, измеренное радаром расстояние вводится в компьютер. Компьютер, исходя из массы нашего автомобиля (с моей и вашей нагрузкой), скорости нашего движения, погоды (состояния дорожного покрытия), вычисляет наш тормозной путь для случая экстренного торможения и сравнивает его с расстоянием до этого красного "Мерседеса". Кстати, Ватсон, по поводу реакции водителя. Вы, видимо, забыли, что я занимался боксом и обладаю прекрасной реакцией — она у меня меньше 0,8 с. Если вычисленный компьютером тормозной путь окажется большим, то он даст мне об этом знать звуковым или оптическим сигналом. Тогда-то я и сбавлю скорость. Более того, если я не приторможу, то компьютер сам притормозит автомобиль.
– Значит, благодаря радару уменьшится количество самоубийств.
– Не понял, Ватсон. Почему уменьшится?
– Ну как же. Если человек, решивший покончить с собой, разгонит свой автомобиль и направит его на бетонную стену, то радар не допустит столкновения и вовремя затормозит.
– Совершенно верно! А я об этом и не подумал. Хорошо, идем дальше. Так вот, полиция с помощью своих радаров также следит за безопасностью на автострадах, измеряя скорость автомобилей. Если зазеваешься и превысишь дозволенную скорость, они тут как тут. Плати штраф! Но я об их присутствии узнаю за версту.
– Как узнаете?!
– А вот погодите немного, я вам продемонстрирую. Наверняка они где-нибудь здесь на шоссе.
Мы продолжали мчаться со скоростью 130 км/ч, на 40 км/ч превышая дозволенную скорость. Я никогда не любил нарушать закон, тем более, если это связано с большим штрафом. Но Холмса, видимо, захватил азарт. И дался ему этот "Мерседес"! Вдруг я услышал тихое попискивание.
– Легки на помине.
– Кто? Полицейские? Но я их не вижу!
– Это естественно. Я же сказал, что чувствую их за версту. Сейчас мы их проедем.
Холмс отпустил педаль газа и поехал с разрешенной скоростью. Возникло впечатление будто мы плетемся на старой кляче. "Мерседес" стал быстро удаляться от нас Вдруг на шоссе появился полицейский и сделал ему знак остановиться. "Мерседес" затормозил, а мы, обойдя его, поехали дальше. Да, водителя ожидал неприятный разговор с полицейским.
– Ну что, Ватсон, убедились?
– Но как, мистер Холмс, как вы узнали, что они здесь прячутся? Интуиция?
– Не только интуиция. Есть умельцы, которые изготавливают детекторы. Эти детекторы, установленные в автомобиле, улавливают даже слабый импульс полицейского радара, причем улавливают его за 1,5 км. Дальность действия моего радара в четыре раза превышает диапазон чувствительности полицейских радаров.
– Так что, этот радар подпольный?
– Нет, он легальный. Насколько я знаю, в США в 1980 году эксплуатировалось 3,2 миллиона противорадарных детекторов на частных машинах и лишь ПО тысяч полицейских радаров. На дорогах идет "невидимая война".
– Она мне чем-то напоминает войну противолодочных кораблей с подводными лодками. Там тоже используются активные и пассивные методы обнаружения. И кто же победит в этой войне?
– Я думаю, как это ни печально, что здесь полиция проиграет. Да, Ватсон, нам бы не проглядеть указатель на Бристоль.
– Хорошо, я буду следить. Вы правы, мистер Холмс, электроника в автомобиле — это чудо. Меня просто поражают возможности компьютера.
– Ватсон! Я вам не рассказал еще и половину его возможностей. Наберитесь терпения.
– О, Бристоль!
– Хорошо, всего 20 км до Бристоля. Как бы нам в нем не заблудиться. Вы бывали здесь раньше, Ватсон?
– Нет, мистер Холмс, не приходилось.
– Я так и думал. Смотрите на дисплей. Сейчас вы увидите карту Бристоля. — Вы взяли с собой карту города?
– Взял, но не то, что вы имеете в виду. Я взял компактный видеодиск с названием "Бристоль", на котором записано в цифровом виде точное изображение плана городя.
Сейчас я включу навигационную систему "навигатор". Теперь вставлю видеодиск 4 считывающее устройство. Видите, на дисплее появляется изображение плана Бристоля. Эта светящаяся точка на одной из улиц — наша машина. Другая - мигающая точка — является для нас ориентиром. Стоит мне нажать на клавише масштаба изображения, как мы увидим план даже небольшого переулка, если мы туда, например, заблудившись, въедем. Скоро будут продаваться такие информационные диски с планами крупных городов с населением больше 100 тысяч человек. Хотя, скажу вам честно, эта система пока дорогая. Я за нее заплатил 6 тысяч долларов.
– О!!!
– Но поверьте мне, Ватсон, система стоит того! Мне часто приходится ездить по делам в разные города, и "навигатор" экономит массу времени: не надо останавливаться, расспрашивать прохожих, либо, разложив на капоте карту, пытаться по ней сориентироваться. Днем трудно, а уж ночью?!
– А откуда в компьютере сведения о нашем местонахождении?
– Идея проста. На ободах колес закреплены датчики. С их помощью измеряют расстояние, пройденное автомобилем. На крыше автомобиля закреплен компас, а точнее, магнитный датчик, задающий отклонение направления движения от направления на север. Получая данные от датчиков, компьютер вычисляет текущее положение автомобиля. Сейчас более распространены системы навигации без дисплея. Они намного дешевле.
– А как же без дисплея можно сориентироваться?
– Очень просто. Вначале нужно ввести в компьютер координаты пункта назначения. Компьютер вычисляет положение автомобиля по отношению к конечному пункту и кратчайшее расстояние до него. Эти вычисления проводятся четыре раза в секунду. Результаты расчетов выводятся на индикатор на жидких кристаллах. Направление движения задается в виде стрелки, принимающей одно из 16 фиксированных положений на круговой шкале. Куда указывает стрелка, туда и сворачивать. Расстояние до пункта назначения отображается трехзначным числом. Когда до пункта назначения остается менее 3% пути, включаются звуковой и световой сигналы.
– А почему именно 3 %?
– Это величина точности навигации. Так, если конечный пункт удален от нас на 5 км, то система выведет нас на него с точностью 150 м.
– Хорошо! А как же ввести координаты пункта назначения? Где я узнаю широту и долготу, например, вашего дома — Бейкер-стрит, 221б?
– Для этого к системе навигации, которая работает без дисплея, прилагается вроде бы обычная карта, например карта Лондона. Ее необычность в том, что по краям нанесены метки штрихового кода, соответствующие широтам и долготам. Перед поездкой мне достаточно с помощью специальной ручки считать координаты начального и конечного пунктов на карте. А дальнейшие расчеты — это дело компьютера.
– Но это не так-то просто, согласитесь Холмс. Найти на карте два объекта, считать их координаты — для этого требуется и соображение, и внимание.
– Да, Ватсон, согласен с вами. Поэтому и родилась идея - наносить координаты адреса на визитную карточку в виде штрихового кода. Тогда все становится предельно просто. Если вы едете в гости, то берете свою визитку и считываете с нее координаты пункта отправления, а затем берете визитку пригласившего вас и считываете с нее координаты пункта назначения. Такой вариант ввода информации вам нравится?
– Да, красивая идея! Визитка со штриховым кодом! Замечательно!
– Кроме того, что я вам рассказал, сейчас интенсивно развивается спутниковая Радионавигационная система. В ее составе 18 спутников. Она, правда, дороже, но зато обеспечивает точность ± 50 м.
– Но ведь для приема со спутников требуется параболическая антенна! Что же, ее прикреплять на крышу автомобиля?!
– Нет, параболическая антенна нужна для приема телевизионных сигналов. Здесь же прием ведется на радиоприемник, который по своим размерам не отличается от обычного автомобильного приемника.
– Поразительно!
– Но кроме навигационных функций описанные системы имеют еще и другое назначение — чисто коммерческое. Вот возьмем обычный механический спидометр — измеритель пройденного пути. Есть умельцы, которые со счетчика спидометра до нельзя заезженного автомобиля скручивают показания и продают автомобиль-развалюху почти как новый. У меня же стоит электронный счетчик пройденного пути. Его показания невозможно сбросить. Если же кто-то попытается прокрутить его вперед на ноль, а затем добрать, сколько нужно, то и это не получится. Когда во всех разрядах счетчика окажутся единицы, он вообще перестанет на что- либо реагировать. Хитро?
– Я смотрю, интеллектуальный потенциал человечества используется не столько на борьбу с природой, сколько на борьбу с человеческой хитростью.
– Да, везде идет столкновение и борьба человеческих интересов. Но слушайте дальше, Ватсон. Сейчас появляются навигационные системы, которые дают еще и такую информацию - является ли данная линия обычной улицей, трассой ограниченным въездом, подъездным путем или каким-либо другим элементом на карте, таким как железная дорога, река или граничная линия. Для улиц можно также вывести номера домов с каждой стороны улицы, информацию о допустимой скорости движения, расположении конечных точек и почтовом индексе на каждой стороне улицы. Система поиска позволяет легко найти любую улицу и составить список перекрестков любых двух улиц...
– Мистер Холмс, извините, что перебиваю вас, а вы знакомы с картами-песнями?
– Карта-песня? Впервые слышу. Расскажите.
– В Австралии аборигены фиксируют геометрические сведения: места ночлегом горы, скалы, водоемы, тропы и тому подобное в виде песен. Мне рассказывали такой случай. Однажды машина путешественников-европейцев сломалась в одной из цен трально-австралийских пустынь. Проводник-абориген успокоил своих путешественников, сказав им, что хотя он никогда раньше не бывал в этой местности, но он знает "ее песню". И вот, запев эту песню, проводник, следуя ее указаниям, вывел всех к источнику.
– Забавно! Интересно, сколько таких карт можно выучить? Что ж, после ваши карт-песен мне, видимо, следует рассказать о недостатках электронных карт. Так вот, качество изображения у большинства из имеющихся дисплеев ниже, чем у реальных карт. На многих изготовленных типографским способом картах дорог отношение ширины самого маленького знака к ширине карты составляет примерно 1:1000, в то время как даже на самом качественном дисплее отношение ширины самой малой буквы к ширине экрана обычно не ниже чем 1:125. Более того, большинство печатающих устройств, работающих с компьютером, могут печатать только в горизонтальном направлении; лишь некоторые устройства могут печатать и в вертикальном направлении, но почти ни одно устройство не может печатать "под углом". Вследствие этого многие названия на картах, получаемых путем обработки; цифровой информации, приходится опускать.
– А как же система заранее знает, что мне нужно?
– Чтобы определить, какие надписи можно исключить, программа использует информацию о размерах надписей и степени важности улиц. Я думаю, и вы со мной согласитесь, что чем длиннее улица, тем более важное место она занимает в транспортном движении. Это подтверждается на практике. Информация об относительной важности улиц используется и при получении фрагментов карт с тем, чтобы большие районы можно было воспроизводить без лишних деталей, а также при вычерчивании трасс, которые пересекают только магистральные дороги. Для ускорения обработки удобно сделать допущение, что каждая улица проходит в прямом направлении между перекрестками, которые сохраняются при изготовлении фрагментов. Вот немного о навигационных системах.
– Видимо, скоро компьютер будет сам прокладывать путь?
– Вы правы, Ватсон. Уже есть системы, которые находят кратчайший по времени и кратчайший по расстоянию путь к цели.
– А разве это не одно и то же?
– Нет, конечно. Качество дорог, ограничения скорости. На основании информации о среднем времени проезда по каждой улице, записанной в памяти компьютера, программа определяет маршрут, минимальный по времени. Ну, а минимальный по расстоянию маршрут...
– Это я понимаю.
– Кстати, пора звонить инспектору Лестрейду. Надо его предупредить, что мы через двадцать минут будем у него.
– Но, мистер Холмс, я не вижу на дороге ни одной телефонной будки.
– Ватсон! Какая ерунда! В автомобиле есть радиотелефон и, не выходя из машины, можно связаться с любым абонентом не только Англии, но и земного шара.
Им уже никого не удивишь. Но я вас удивлю. Смотрите, вот телефон шведской фирмы Эриксон.
– А где же наборный диск или хотя бы кнопочный набиратель?
– Ага, удивил! Его нет!
– Но как же вы набираете номер?
– Голосом! Речевое управление! Вместо наборного диска микрофон! Видите вот эту пуговичку — это и есть направленный микрофон. Он соединен с микрокомпьютером.
– Опять компьютер?
– Да, Ватсон! Компьютер вездесущ! Итак, я отдаю команды в микрофон, и компьютер либо набирает номер требуемого абонента, либо, если я не помню номера, ищет его в своей памяти, а уж потом набирает. Вы помните номер телефона инспектора Лестрейда?
– Нет, Холмс, у меня слабая память на цифры.
– Не унывайте, я тоже не помню его номера. Если номера хранить в записной книжке, то придется останавливать автомобиль, включать свет. Поэтому все нужные мне телефонные номера я ввел в память компьютера. А вообще-то можно ввести до 2500 номеров (имен). Теперь мне достаточно медленно и членораздельно произнести в микрофон:
Я ХОТЕЛ БЫ СОЕДИНИТЬСЯ С ИНСПЕКТОРОМ ЛЕСТРЕЙДОМ.
– Вот, видите, на дисплее появился номер телефона инспектора. Так, теперь даю следующую команду:
НАБРАТЬ НОМЕР. Ждем. Гудок. Есть. — Мистер Лестрейд?...
– Добрый вечер. Звонит Холмс. Мы с Ватсоном в Бристоле. Через двадцать минут будем у вас. О, кей. — Сейчас он сварит нам по чашечке кофе.
– И все-таки, мистер Холмс, телефон с наборным диском или с кнопочным Управлением выглядит как-то надежнее.
– Ватсон! А безопасность, о которой вы только что говорили?! Вы обратили внимание, что во время набора телефонного номера я не снимал руки с руля и все время смотрел на дорогу!
– Нет, мистер Холмс, я об этом и не подумал. Вы правы!
– Все для повышения безопасности движения! — Вот девиз электроники в автомобиле. Хотя, конечно, в омнибусе или кебе ездить было все-таки безопасней. Ведь каждый год на дорогах США погибает 52 тысячи человек. Примерно 84% всех ДТП, связанных со столкновениями автомобилей, возникают по вине водителя. Поэтому так важна разработка систем раннего предупреждения. Ведь даже полусекундное опережение реакции водителя может предотвратить до 60% всех наездов задней машины на впереди идущую. И здесь мне понравилась такая простая и дешевая идея — обеспечить радиосвязь между автомобилями, которым грозит столкновение, и следующими за ними.
– Чтобы шофер мог предупредить сзади идущих?
– Но если случилась авария, кто будет думать о предупреждении?! Нет. Вам приходилось, наверное, видеть по телевизору, как столкновение двух автомобилей в тумане на скоростной дороге приводило к столкновениям и пожарам десяткой следующих за ними автомобилей. Поэтому когда два автомобиля подобным образом столкнутся, то у них включатся радиопередатчики, а у следом идущих автомобилей включится световой или звуковой аварийный сигнал. Значит, нужно не зевать и тормозить.
– А какой сигнал эффективнее — световой или звуковой?
– Из инженерной психологии известно, что время реакции на звук в среднем 0,12 — 0,18 с, а на свет 0,15 — 0,33 с. Причем, время реакции зависит и от интенсивности сигнала. За счет увеличения интенсивности сигнала время реакции на него может уменьшиться в 4 раза и более!
– То есть если сейчас в динамиках возникнет крик "А-а-а-а-а!!!", то ваша реакция будет практически мгновенной?
– Конечно! Но иногда слишком быстро тормозить не менее опасно. Машина может пойти юзом.
– Согласен. Правда, я не понял, почему время реакции водителя — 1,5 с, в тоже время как по данным инженерной психологии оно на порядок меньше?
– Одно дело нажимать ногой на педаль тормоза, а другое дело нажимать пальцем на кнопку, имеющую к тому же минимальный холостой ход!
Пораженный всем увиденным и услышанным, я глубоко задумался. С какой поразительной скоростью развивается наука и техника. Все, что казалось фантастикой вчера, сегодня становится обыденной реальностью. А завтра? Что будет завтра?... Кстати, о завтра. Ведь на завтра у меня было намечено множество мероприятий: кого-то нужно поздравить и что-то купить. Чтобы не забыть, я все записал в записную книжку. Но где же она? Я методично проверил все мои карманы. Увы!
– Мистер Холмс! Моя записная книжка! Я, видимо, забыл ее у вас, когда звонил по телефону.
– Не пропадет! Послезавтра получите!
– Но Холмс! У меня там записан план срочных мероприятий на завтра. Вы я представляете, что будет, если я забуду поздравить какую-нибудь из моих тетушек. Извините, но я вынужден вернуться назад.
– Ватсон! Нет проблем! Сейчас я позвоню домой. — Говорит в микрофон: НАБРАТЬ НОМЕР... — Алло, Билли?
– Да, сэр.
– Там на телефонном столике не лежит случайно записная книжка?
– Да, сэр! Лежит.
– Прекрасно! Доктор Ватсон оставил ее по забывчивости. Вот что, Билли.
– Слушаю, сэр.
– Передай мне всю ее по факсу.
– Слушаюсь, сэр!
– Что за факс, Холмс?
– Факс? Точнее, телефакс. Слово произошло от греческого "теле" — далеко и латинского Fac simile — делай подобное. Вот этот ящичек. Сейчас из него вылезет факсимильная копия вашей записной книжки.
– Но как это возможно?
– Идея проста. Листок вашей записной книжки Билли прикладывает к считывающему устройству. Мощная лампа освещает этот листок. Свет, отраженный от бумаги, воспринимается считывающей головкой, содержащей 1728 светочувствительных элементов. Они располагаются вдоль строки. Причем на 1 м приходится 8 светочувствительных элементов! Лист стандартного формата 216x297 мм разбивается более чем на 100 строк.
Шаг разбиения может быть разным: для "обычной" передачи — 3,85 линий/мм (при этом на передачу 1 страницы уходит 20 с), для качественной передачи — 7,7 линий/мм и для суперкачественной — 15,4 линий/мм. Чем выше качество передаваемого изображения, тем, естественно, дольше длится сеанс передачи.
Микропроцессор последовательно опрашивает светочувствительные элементы и решает, к чему ближе каждый элемент — к светлому или темному, и кодирует его соответственно как 0 или 1. Эти сигналы передаются по телефонному кабелю на АТС, а оттуда радиосигналы поступают на наш радиотелефон. В месте приема, т.е. на нашем телефаксе, приходит в движение вот этот рулон термочувствительной бумаги.
Бумага движется мимо специальной пишущей головки, состоящей из миниатюрных иголочек, число которых точно соответствует числу элементов, на которое разбивается каждая строка изображения.
– Если я правильно понял, их должно быть 1728?
– Совершенно верно, Ватсон, 1728 тонких иголочек. В соответствии с передаваемой информацией некоторые из иголочек на мгновение нагреваются и на термобумаге формируются черные точки по всей строке. Затем бумага протягивается на один шаг и цикл повторяется. В конце сеанса мы получаем точную копию листа вашей записной книжки. Вот, взгляните.
– Да, моя рука! Но почему текст вверх ногами?
– Это все щепетильность моего Билли. Чтобы нечаянно не прочесть записи в вашей книжке, он ее перевернул вверх ногами и в таком виде стал передавать по факсу.
– Какой такт! Какая культура! Мистер Холмс, мне Билли нравится все больше.
– Чья школа, Ватсон?! Так, а теперь перевернем листки. Пожалуйста.
– Прекрасно! Видны даже мелкие завитушки на буквах "р" и "к".
– Завитушки, Ватсон! Смотрите глубже! С помощью факса можно передавать текст на любом языке, в том числе и на арабском и китайском! Так же можно передать и нотную запись, любые рисунки, чертежи, схемы, отпечатки пальцев и фотографии преступников, текст приказов и распоряжений со всеми резолюциями и подписями!
– Холмс! Нет слов! У меня голова идет кругом. Столько нового!
– Да, Ватсон! Человеческая мысль не дремлет. Хотя, что и говорить, такой стремительности ее развития и я не мог предположить. Отложите свои медицинские журналы. Начните с научно-популярных книг по информатике.
– Мистер Холмс! Смотрите, из факса вылезает еще какая-то бумага.
– Что за мистика?! Ведь Билли уже передал всю вашу записную книжку. Что же это такое? Черт возьми! Это же реклама зубного порошка! Ну что за бандиты! Экономят свою бумагу, а мой (!) телефакс на моей (!) бумаге печатает их (!) рекламу. Вот так — "Мой дом — моя крепость"!? Никаких коммивояжеров я не пускаю на порог моего дома, так они ухитрились проникнуть через телефакс!
Я был потрясен. Проникнуть в чужой дом, включить там печатающее устройство, отпечатать какую-то рекламу и при этом не взломать ни дверей, ни окон! Проникнуть в чужой дом, не выходя из своего! Вот она оборотная сторона Цивилизации. В наше время до такого никто не мог додуматься. Здесь даже спасует человек-невидимка". Как же защититься? А сколько понадобится времени юристам, чтобы подготовить на этот случай статью уголовного кодекса?... Мои невеселые Раздумья прервал голос Холмса.
– Ну, вот мы и приехали. Теперь остается только найти место для парковки. Все забито! В городе столько автомобилей, что уже нет свободной земли.
– А вот у того здания я заметил одно свободное место.
– О, Ватсон, я всегда ценил вашу наблюдательность. Кстати, вас, наверное, удивит, что разметка этой площадки под парковку выполнена с помощью компьютера. У меня даже сохранилась распечатка.
– Вы хотите сказать, что благодаря компьютеру не нужно вручную вычерчивать десятки вариантов в поисках наилучшего?
– Совершенно верно. Чертить и перечерчивать уже не надо. Но задача стоящая перед проектировщиком, достаточно противоречива. С одной стороны, необходимо как можно больше разместить автомобилей на этой площадке, а с другой стороны нужно обеспечить безопасность въезда и выезда. I программе ПАРКОВКА имеются значения таких стандартов как минимальная ширина прохода, углы парковки и типы операций при парковке, подпрограммы вычерчивания траекторий автомобиля при выполнении поворотов, различные варианты парковки, подпрограммы вычерчивания прямых и кривых линий, выполнение текстов, подпрограммы стирания вспомогательных линий при выводе результатов проектирования на принтер. И чем больше программа помнит и умеет, тем приятнее с ней работать. Это как манипулирования блоками высокой размерности.
Холмс припарковал автомобиль на свободное место у стены здания, взял кейс, мы поднялись по лестнице к инспектору Лестрейду.
– Добрый вечер, инспектор!
– Рад вас здесь видеть, мистер Холмс! Добрый вечер, доктор Ватсон. Прошу вас к столу. Не откажетесь от чашечки кофе? Бразильский. Только что сварил.
– Какой аромат! Спасибо инспектор, мы не откажемся.
– Итак, мистер Холмс, я просил вас помочь в расследовании на первый взгляд простой автодорожной катастрофы, но не исключено, что она имеет "двойное дна". Вчера между четырьмя и пятью часами утра недалеко от Бристоля на шоссе бы обнаружен разбитый автомобиль. Водитель погиб. Смерть наступила в результат травмы черепа. Вообще-то это место на шоссе довольно опасное — крутой спуск поворотом. Легче всего допустить, что в такую рань водитель мог уснуть и не справившись с управлением, врезался в осветительный столб. Но, с другой стороны мистер Холмс, ведь эта катастрофа могла быть и прикрытием для убийства. Убийца ударив чем-нибудь тяжелым по голове водителя, мог столкнуть машину под уклон. Здесь спуск крутой и протяженный, так что машину могло разогнать до приличной скорости.
– Кстати, недавно в прессе писали о некоем Эдуарде Граммаре, который, мечта об идеальном преступлении, проломил своей жене череп и труп посадил за руль автомобиля. Два полицейских издали видели, как большой синий "Крейслер", подаренный Граммаром его жене, с шальной скоростью съезжал под гору. Он задел стол вознесся по насыпи и опрокинулся. Колеса все еще тихо вертелись на солнцепек когда патрульщики вытащили тело женщины. Сначала им показалось, что она погибла вследствие обыкновенного крушения. Но ранения, вызвавшие ее смерть, 1 соответствовали очень легким повреждениям, которые потерпел автомобиль.
– Именно это я и боюсь упустить, мистер Холмс. Мы можем сейчас выехать 1 место происшествия и осмотреть все в деталях.
– У вас есть фотография места происшествия и заключение медицинского эксперта?
– Да, вот, пожалуйста, все к вашим услугам.
– Ватсон, что вы на это скажете?
– Насколько я могу судить по медицинскому заключению, у убитого сломана лобная кость. Было ли это результатом удара твердым предметом или это произошло после удара головой о приборный щиток, можно установить в следственном эксперименте. Существуют специальные стенды, на которых можно проводить опыты с ударными нагрузками по движущейся голове биоманекенов.
– Что за биоманекены?
– Да ничего особенного. Обычные трупы. На этих стендах можно менять ударные нагрузки и ударные наконечники. Так вот, моделирование черепно-мозговой травмы на биоманекенах позволяет установить посмертное развитие непрямых экспериментальных ушибов головного мозга в виде субарахноидальных кровоизлияний и кортикальных деструкций на базальных поверхностях лобных и области височных долей. При ударах черепа, не вызывающих повреждений основания черепа (сила 300-350 кг), непрямые экспериментальные ушибы имеют диффузный характер и четко определяются на нижней поверхности лобных долей. Хотя, должен сказать, что экспертиза транспортной травмы остается сложной и до конца не разработанной проблемой.
– Да, Ватсон, я раньше трупы в анатомичке колотил палкой, чтобы проверить, могут ли синяки появиться после смерти. Но сейчас-то другое время — время информатики. А вы никак не можете привыкнуть к тому, что вместо манипулирования телами и предметами, биоманекенами и трупами нужно перейти к манипулированию информацией. Вы поняли? Манипулированию информацией! Только информацией!
– Но как? Как ею манипулировать? Информация — это... как мертвые души. Вроде она и есть, а потрогать нельзя.
|
