– В конце 19... года я на несколько месяцев был вынужден оставить Лондон для разрешения дела о наследстве. Шерлок Холмс находился в это время в зените славы. После ликвидации банды Мариарти он раскрыл еще ряд преступлений, затем вскрыл несколько тяжелых судебных ошибок, что всегда давало ему особое моральное удовлетворение, ибо ничем он не гордился больше, чем спасением невинного от незаслуженных страданий и козней негодяя. Однако перед моим отъездом никаких серьезных дел у Холмса не было. Выдалось "окно", и он решил посвятить свое время теоретической криминалистике. В это время в Лондоне широко распространилась мода на русские papirosa с длинным мундштуком. Как известно, при курении этот мундштук сминают. Холмс задался целью исследовать связь между характером смятия мундштука и физическим и психическим обликом курильщика. Например, говорил Холмс, размер вмятины на мундштуке связан с размером пальцев, а последние хорошо кореллируют с ростом и телосложением человека. Изжеванный мундштук свидетельствует о нервном состоянии человека не хуже удара молоточка по колену и т. д.

Признаюсь, я скептически относился к новому увлечению Холмса, но, помня, сколь часто мой скептицизм бывал нещадно посрамлен интуицией и прозорливостью моего великого друга, старался его не выказывать. Холмс все дни либо бродил по Лондону, подбирая на улицах окурки, либо сидел на Бейкер-стрит, исследуя их под микроскопом. Вся квартира была буквально завалена изжеванными, заплеванными, затоптанными окурками, производившими чудовищное зловоние и вызывавшими молчаливое неудовольствие нашей милой квартирной хозяйки. Но Холмс был так увлечен своими занятиями, в результате которых должна была появиться солидная монография об окурках, что ничего не замечал, подобно тому, как врач, открывший новое средство лечения проказы, вряд ли замечает зловоние и ужасный вид своих пациентов.

Так что уезжал я в деревню, будучи совершенно спокойным за своего друга, зная, что занятий с окурками Холмсу хватит на несколько лет то, что он делал, он делал всегда основательно.

Несколько месяцев я пробыл в тиши сельской идиллии, вдали от суеты больших городов, преступников и сыщиков, покой которой не был еще омрачен игрой страстей, погоней за славой и богатством. Мог ли я предполагать, что это последние спокойные дни в моей жизни? И когда я вернулся на Бейкер-стрит, то обнаружил полную перемену декораций.

Исчезли окурки и микроскопы, а вся комната Холмса была завалена... цифрами. Hа столе, на диване и креслах, на окнах и шкафах – всюду, куда можно было поместить плоский предмет – лежали листы бумаги с цифрами, цифрами, цифрами... Любопытство мое было раззадорено, но я не выказывал его, зная по опыту, что Холмс сам все расскажет, когда станет невмоготу хранить тайну. Собеседник ему был необходим, как философу оппонент. Так и случилось. Через несколько дней, при моем очередном посещении, он оторвался от своих расчетов, закрыл окна, задернул занавески и, усевшись в кресло, начал так:

– Дорогой Ватсон. Чувствую, вы сгораете от любопытства, видя меня целыми днями погруженным в цифровую пучину. Я вам сейчас кое-что расскажу, но предупреждаю, что дело это сверхсекретное. Надеюсь, мне вряд ли стоит что-либо добавлять.

А теперь к делу. Помните ли вы еще профессора Мариарти?

– Боже мой, да как мне не помнить этого ужасного злодея! Воспоминания о двух ужасных годах, которые я провел, оплакивая вашу гибель, до сих пор вызывают содрогания в моей душе. Hо что же с ним могло случиться? Hеужели и он восстал из мертвых, как вы в свое время?

– Hет, нет, успокойтесь. Он не восстал из мертвых, по крайней мере, физически. Но, тем не менее, дело его отнюдь не закончилось. Как мы с вами знали и раньше, профессор Мариарти был главой крупного преступного синдиката. Hо действительность намного превзошла наши представления. После известных вам событий и не без некоторой помощи вашего покорного слуги удалось выявить подлинные масштабы этой преступной организации. Полицией многих стран чуть ли не во всех частях света в Северной и Южной Америке, Италии, Франции, даже Японии и Сингапуре были произведены аресты участников  этой крупнейшей за всю историю цивилизованного мира преступной организации. На ее счету оказались крупнейшие преступления последних десятилетий хищения, убийства, подкупы, взломы, вымогательства и многое другое. Но сейчас все это в прошлом. Преступники уже понесли, либо понесут в ближайшее время заслуженное наказание по законам своих стран.

Hо не это нас сейчас интересует.

Скотланд-Ярду удалось обнаружить секретную штаб-квартиру организации профессора Мариарти в одном из неприметных загородных особняков Лондона. При обыске нашли потайной сейф, вмурованный в стену. В нем среди различного рода уличающих материалов, благодаря которым удалось установить истинные размеры тайной организации и нанести по ней сокрушительный удар, была найдена зеленая папочка. Когда ее раскрыли, агентов Скотланд-Ярда чуть не хватил удар. В ней находилась опись сокровищ, которыми владела эта организация и которые она награбила и скопила за десятилетия своего существования. Сокровища эти поистине безмерны. Здесь и знаменитый рубин Так-Хо весом 1213 каратов, принадлежавший тайской династии, пропавший после взятия Конинхины французами, бриллиант Шахуриз сокровищницы Тамерлана, множество менее знаменитых, но также чрезвычайно дорогих камней: изумрудов, сапфиров, гигантских аметистов и тому подобное.В папке содержится полная опись гробницы Туатесохона IX, которая была обнаружена всего несколько лет назад в Миссе знаменитым археологом сэром Кимриджем, но оказалась незадолго до этого полностью разграбленной, причем, как установил сэр Кимридж, разграбление ее произошло всего за несколько лет до его появления в этом святилище. В описи значатся золотые маски фараона, украшения из драгоценных камней, даже сам саркофаг, но самое ценное – более ста неизвестных науке папирусов. Трудно представить, какое значение имело бы для историков их прочтение и введение в научный оборот.

В сокровищнице Мариарти находятся ценнейшие предметы инкской и ацтекской цивилизации,многие из которых, судя по описи, вообще уникальны и не имеют аналогов среди известных современной науке.

В сокровищнице Мариарти содержатся бесценные творения мастеров итальянского Возрождения, например, считавшаяся до сих пор безвозвратно утерянной знаменитая картина да Винчи "Портрет моны Лутии в сиреневом", по отзывам современников мастера являвшаяся вершиной его творчества и последнее сообщение о которой датировано началом 18-го столетия. Hазову еще работы кисти Рафаэля, Джорджоне, Джотто, Ван-Дейка, Сириана, Карместа и многих других, от одного перечисления которых директора Британского музея чуть не хватил апоплексический удар, частью похищенных из музеев Лувра, Прадо, Ватикана и Дрездена, частью считавшиеся исчезнувшими в частных коллекциях, а многие считались и вообще безвовратно утерянными.

Полное перечисление этой сокровищницы сделать почти невозможно. Здесь и полное содержимое одного таинственно исчезшего в семнадцатом веке испанского галлеона, перевозившего золото и серебро из Перу, фарфор и фаянс лучших европейских и китайских мастеров, древние рукописи и печатные книги, коллекция монет и марок, живопись, индийская скульптура и многое, многое другое.

Вы можете представить, что почувствовал премьер-министр сэр Уэйли, когда эта папочка в конце концов попала к нему на стол. Эти бесценнейшие сокровища материальной, духовной и культурной истории человечества, изъятые из использования цивилизованным сообществом преступными замыслами и деяниями организации, возглавлявшейся профессором Мариарти.

У вас, естественно, вертится на языке вопрос, обнаружены ли эта сокровища? Известно ли, по крайней мере, местонахождение этого клада?

И здесь начинается новый акт драмы драмы Мариарти. Было установлено, что местонахождение клада знал лишь сам профессор и три его ближайших соратника. По случайности либо по чьему-то умыслу, но к настоящему времени все три сообщника профессора убиты. Сам профессор, как вам хорошо известно, погиб в известной схватке у Рейхенбахского водопада. Таким образом, установлено абсолютно надежно, что в настоящее время ни одна живая душа в мире не знает, где находится клад.

Тем не менее, поначалу это не особенно обескураживало. Дело в том, что в конце реестра рукой самого профессора было записано:

"Место нахождения сокровищ: ..." и далее шел следующий ряд цифр. И Холмс подал мне карточку, на которой было изображено следующее:

– Это шифр, – сказал я.

– Вы угадали, Ватсон, это действительно шифр. Hо, в конце концов, нет такого шифра, который нельзя разгадать.

Были срочно мобилизованы лучшие силы Скотланд-Ярда и других организаций для дешифровки. В дальнейшем к этому делу осторожно подключили специалистов США, Франции, даже генштаба Российской Империи, который, как стало известно компетентным имперским органам, в последние годы произвел чрезвычайно успешные акции по дешифровке дипломатических шифров некоторых сопредельных стран, но, увы, все было тщетно. Дешифровщики в один голос заявили, что здесь использована совершенно неизвестная система и их методы бессильны.

Тогда привлекли таких выдающихся математиков, как Гамильтон, Пуанкаре, Чатандрагар, но и они ничем не смогли помочь. Шифр не поддавался никаким усилиям. И теперь лично премьер-министр обратился ко мне с просьбой принять участие в этом деле.

– И вы согласились?

– Hе без некоторых сомнений. Честно говоря, я был несколько уязвлен тем, что Скотланд-Ярд пытался оттеснить меня от расследования, хотя вам, наверное, прекрасно известно, какова была моя роль в разгроме организации Мариарти, в том числе и в ситуации с самим главарем. Но премьеру я не могу отказать. Да, по правде говоря, мне этого и не хочется. Во-первых, я люблю трудные орешки, а это, по-видимому, один из труднейших. А во-вторых, я лично оказался столь сильно вовлечен в цепь событий, приведшую к тому, что клад до сих пор не найден я же сам в схватке у водопада уничтожил главного свидетеля, и мой моральный долг – сделать все возможное, приложить весь свой гений, чтобы вернуть человечеству эти сокровища, вернуть миру улыбку монны Лутии в сиреневом.

– Вы надеетесь, что вам это удастся, Холмс?

– У меня есть надежда. Вы знаете, я много занимался проблемой шифров, вспомните хотя бы знаменитых "пляшущих человечков".

– Hу, а в настоящее время? Вы подобрали ключ к этому шифру?

– Увы, дорогой Ватсон, до этого, по-видимому, еще далеко. Но кое-какие проблески есть. Hа этом и закончилась наша первая беседа.