|
|
|
Глава третья
Третья беседа состоялась буквально через несколько дней. Холмс начал без предисловия.
– Смотрите сюда, Ватсон. Могли бы вы запомнить более тридцати такого вот рода табличек? – И он написал:
– Пожалуй, нет. Точнее, строго нет.
– Я так и думал. Впрочем, сам бы я их легко запомнил.
Но вспомним. Мариарти был ученым, он утверждал, что закончил где-то университет, и по личному общению я это вполне допускаю. Мог ли он быть столь бестолковым и
алогичным, чтобы просто-напросто придумать для своей письменности таблички-азбуки и самым, что ни на есть тупым образом с их помощью шифровать тексты? Нет. Я отвечаю, нет!
Логика ученого этого не допускает. Ведь сам стиль европейской науки как раз и требует, точнее имеет самое суть – выводить из минимума предпосылок – аксиом – максимум
информации. К тому же надо было бы где-то хранить ключи от этого шифра, т.е. эту азбуку – запомнить ее практически невозможно, а следовательно, появилась бы достаточно
большая вероятность либо рассекречивания шифра, либо просто утери ключа. Мариарти был слишком умен, чтобы этого не понимать. Более того, в силу своего умственного
уровня он наверняка знал, что такая система шифровки чрезвычайно ненадежна и допускает сравнительно простую дешифровку. Что же отсюда следует, Ватсон?
– По-моему, абсолютно ничего сверх того, что вы уже сказали, Холмс.
– Многое, очень многое, милый мой доктор. Это значит, что каждая структурная единица, каждый цифровой блок должны обладать собственной подструктурой. Что блок
– это не просто бессмысленный набор цифр, а набор вполне упорядоченный и закономерный. Разве это не открытие?
– Извините, Холмс, но я пока не вижу тут никакого открытия.
– Ах, Ватсон, Ватсон, вам, медикам, логика цифр недоступна. Но разве же не ясно, что бессмысленно пытаться расшифровать текст, если каждый элемент случаен, ключ
утерян, а статистики нет. Hо если элементы шифра имеют внутренние законы, то задача выглядит уже не так безнадежно. Давайте присмотримся еще раз к цифровым блокам.
Рассмотрим строки. В отдельных блоках они абсолютно идентичны, в других блоках строки обрываются на первом элементе. А посмотрим столбцы. Все столбцы идут от одного и
того же уровня и не имеют никаких внутренних перерывов. Hет ни одного абсолютно одинакового столбца. Это уже система. А по строкам полный хаос. Теперь вам ясно?
– Увы, нет.
– Hу как же вы не понимаете? Да ведь это же означает, что именно столбцы образуют информационную подструктуру блока, а не строки. Что смысл имеют только столбцы
и их набор, а не строки. Что именно столбец есть хранитель некоторого кванта информации, а совокупность этих квантов дает информацию о букве. Теперь-то вам понятно,
Ватсон? Каждый блок надо читать по столбцам, а не по строчкам.
– Теперь ясно. Но что же дальше?
– Черт меня побери, Ватсон, не знаю. Абсолютно не представляю. Но будем думать, Будем думать уже над столбцами. Почему они разной длины, почему их различное
количество? Hад этим уже можно думать, Ватсон.
Так закончилась наша третья беседа, и Холмс явно был в определенном оптимизме.
|
|
